Мария Бошакова

Глоток кислорода

Программу ведет Ольга Писпанен. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость в студии — Марина Дмитревская, заместитель директора фестиваля, редактор «ПТЖ».

Ольга Писпанен: С 6 по 10 февраля в Петербурге проходит второй всероссийский театральный фестиваль имени Александра Володина «Пять вечеров».

Татьяна Вольтская, Санкт-Петербург: Володинские фестивали начались в прошлом году. Первый был приурочен к 85-летию драматурга и состоял всего из пяти спектаклей, пяти театральных вечеров. В этом году число спектаклей увеличилось, устроители решили, что фестиваль должен развиваться, что он не может каждый раз состоять только из мемориальных володинских постановок, и поэтому в нынешнюю программу включены три спектакля по пьесам, которые по духу можно назвать близкими к володинским. Это МХАТовская «Сонечка» по пьесе Людмилы Улицкой, «Зеленая зона» по пьесе Михаила Зуева Новосибирского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева и «Осень нашей весны» Резо Габриадзе. Но открытие фестиваля — это, конечно, володинский спектакль «Моя старшая сестра», петербургский «Наш театр». Говорит режиссер Лев Стукалов.

Лев Стукалов: Как старый флакон открываю, там духов уже нет, а запас есть. Мы пытались найти способ, чтобы зритель почувствовал аромат и через это смысл эпохи. Потому что времена, они всегда есть. Всегда, но есть время. А потом этот период, эта эпоха, она вдруг куда-то уходит, отступает и найти остатки этой Атлантиды, рассказать о ней с тем, чтобы можно было сравнить то время, это время, те идеалы, сегодняшние идеалы, и уже и печалиться, и радоваться, и думать над этим.

Татьяна Вольтская: Володинский фестиваль — это еще и драматургический конкурс. Жюри подведет итоги 10 февраля.

Кстати, у нынешнего фестиваля был небольшой пролог, мини-фестиваль, 3 спектакля по пьесам лауреата премии Володина прошлого года Ивана Вырыпаева — «Валентинов день», «Кислород» и «Бытие № 2».

Заместитель директора фестиваля Марина Дмитревская говорит, что едва ли не главное — это сам дух фестиваля, не торжественный, не помпезный, володинский. Именно поэтому в Театре на Литейном воспроизведена атмосфера времени: фойе похоже на рюмочную советских времен, там продается водка и закуска по старым ценам, стоят фотографии в натуральную величину ворот дома на Большой Пушкарской, где жил Володин, дверь его квартиры.

День и ночь на фестивале будут трудиться студенты, выпускать ежедневную газету «Проба пера». Театральные критики на научной конференции будут обсуждать творчество Володина.

Ольга Писпанен: У нас в студии главный редактор «Петербургского театрального журнала» Марина Дмитревская.

Марина, кому вообще в голову пришла такая чудесная идея, создать такой фестиваль?

Марина Дмитревская: Очень скоро после смерти Александра Моисеевича ко мне пришли два человека, Виктор Рыжаков, который ныне директор, и Владимир Оренов, московский критик, и предложили мне делать этот фестиваль, поскольку мы с Александром Моисеевичем очень много дружили, 10 лет. Конечно, мы на это подписались, но прошло довольно много времени, пока собрались какие-то деньги, средства и идеи, и первый володинский фестиваль прошел в прошлом году, в дни 85-летия Александра Моисеевича. Он был в основном такой мемориальный, воспоминательный. Мы вдвоем с Рыжаковым впряглись в эту историю. В прошлом году к первому фестивалю я издала книгу о Володине «Первые воспоминания», в которую вошли воспоминания многих людей. Сейчас собирается вторая книга. Но дальше фестиваль должен был как-то развиваться, и представить себе, что за год, за сезон российские театры поставят пять великолепных спектаклей Володина (фестиваль называется «Пять вечеров» и идет пять вечеров действительно), было бы странно. И мы решили как-то каждому фестивалю придавать индивидуальную окраску. Фестиваль, который начался вчера, мы его условно называем «Володин и володинское». Поэтому, кроме того, что он открылся вчера «Моей старшей сестрой» «Нашим театром» Льва Стукалова и петербургским спектаклем и закроется «Записками нетрезвого человека» новосибирского театра «Старый дом» Владимира Оренова, внутри его есть три спектакля не по пьесам Александра Моисеевича.

Например, я стала думать, что же такое володинское. Это какие-то координаты добра, зла, справедливости, стыда, неловкости. Что же он любил? Он очень любил спектакль Резо Габриадзе «Осень моей весны». И удалось уговорить Резо и вот сегодня, в настоящий момент, он уже высадился, видимо, на Московском вокзале и грузы пришли, будет «Осень моей весны». Будет МХАТовская «Сонечка», которая, несомненно, родственница той «Идеалистки», которую написал Володин. Будет «Зеленая зона» из Новосибирска Сергея Афанасьева. Кроме того, мы ввели в программу довольно много спектаклей молодых, то есть учебных спектаклей. Просто важно не то, как относятся к Володину его ровесники, его поколение, ветераны театрального движения, а то, что его активно стали ставить молодые. Качество их разное, но то, что они ставят «Две стрелы», «С любимыми не расставайтесь», это тоже важно.

Ольга Писпанен: Первый фестиваль состоял только из спектаклей по пьесам Володина. В этот раз вы привезли и другие спектакли, другие пьесы. Как, вообще, интенсивно? Насколько много ставятся сейчас современным театром, на современных площадках володинские произведения?

Марина Дмитревская: Вы знаете, никогда не ставится очень много. Сейчас фойе Театра на Литейном мы решили украсить всеми возможными старыми афишами спектаклей по Володину из разных городов, разных периодов. И в Бахрушинском музее, в Центральном музее театрального искусства, нашлось всего 11 таких афиш. На самом деле широко шла «Фабричная девчонка». Но Володин был все-таки писателем интеллигенции Москвы, Петербурга, поэтому «Назначение» шло совсем нешироко. «Старшая сестра» шла, но не очень широко. А потом ведь быстро из театра вышибли после «Назначения» и пошел уже другой Володин — «Двух стрел», «Дульсинеи Тобосской». Он резко ушел в кино. Вот тогда стали возникать сценарии: «Фокусник», «Осенний марафон». Но он всегда шел не очень много. Сейчас он идет, какие-то спектакли у нас есть даже в загашнике. Скажем, только что в Улан-Удэ вышел «С любимыми не расставайтесь», наш Молодежный театр репетирует «Пять вечеров». Я знаю, что екатеринбургский ТЮЗ приступает с осени к «Дульсинее Тобосской». То есть что-то происходит. Но важно, что Володиным интересуются молодые. Просто на курсах в нашей Театральной академии и школе-студии МХАТ берутся его пьесы, и ребята с ними работают. Что они вычитывают сегодня из володинских текстов, это очень интересно.

Ольга Писпанен: Вот это, конечно, интересно, как они это видят. Потому что, в принципе, конечно, они окрашены определенным временем, тем временем, которым уже не жили.

Марина Дмитревская: Они относятся к нему уже как к Чехову. «Пять вечеров» они уже считают примерно как «Три сестры», им это все еще дальше, может быть, чем Александр Николаевич Островский. Но, знаете, чтобы Володина так не консервировать, не делать совсем такой мемориал, фестиваль придумал проводить конкурсы современных пьес, и он был объявлен в этом году. На конкурс этот володинский прислали больше 200 пьес из разных городов и весей, несмотря на обилие драматургических конкурсов — конкурс Николая Каляды, «Новая драма» и так далее. Сначала эксперты отфильтровали 30 пьес, потом жюри, в которое входили наши уважаемые коллеги — доктор искусствоведения Юрий Михайлович Барбой, критик Татьяна Москвина, актер Сергей Бызгу, директор фестиваля «Реальный театр» Олег Лоевский, профессор Елена Иосифовна Горфункель, молодой критик Елена Строгалева, руководитель Театра на Литейном Александр Владимирович Гетман и другие. 10 человек жюри абсолютно под шифрами читало эти 30 пьес. Итоги конкурса я не знаю.

Ольга Писпанен: А подводить будут когда?

Марина Дмитревская: Оно в компьютере. Есть такой человек, у него конфиденциальная информация, исполнительный директор фестиваля Юлия Садовникова, она не говорит, кто. Есть у меня предположение, я слышала, что очень понравилась всем пьеса Оли Мухиной. В рамках фестиваля сегодня начинаются читки шести пьес, которые по суммированным баллам вышли, по мнению жюри, вперед и, опять же, молодые ребята, студенты разных театральных вузов, эти пьесы читают. То есть идет еще вот эта программа. А по результатам прошлогодних читок пьеса Данилы Привалова «5-25» вышла, вроде, в лидеры, в Москве молодой режиссер Антон Коваленко сделал по ней спектакль, который идет в театре «Doc». В этом году фестиваль привез на малую сцену Театра Ленсовета этот спектакль, как результат прошлогодних читок.

Ольга Писпанен: То есть это будет уже традиция некая?

Марина Дмитревская: Это будет традиция. Фестиваль должен с одной стороны быть, конечно, мемориальным, володинским. К концу фестиваля подъедет Лидия Толмачева, которая была первая «Старшая сестра» в «Современнике», Алла Борисовна Покровская. Чуть-чуть не смог приехать Любшин, у него премьера во МХАТе. Естественно, фестиваль вчера открывал Кирилл Юрьевич Лавров, потому что «Пять вечеров», потому что БДТ. Воспоминательная, мемуарная часть всегда будет с нами. Но еще рядом будет современная драматургия, рядом будут студенты, клубные вечера. Еще, конечно, каждый вечер, в лучших володинских традициях, людям наливается рюмка водки, но никаких осетров. Это картошка, зеленые помидоры, квашеная капуста, огурцы. В фойе Театра на Литейном в прошлом году режиссер нашего клубного пространства Арсений Сагальчик придумал замечательную вещь. Во-первых, там стоит володинская дверь. Мы ее прошлом году сфотографировали: стоит володинская дверь, стоит стена Пушкарской, а напротив стоит рюмочная, в которой некая Клава продает продукты по советским ценам и бутерброд с килькой стоит 10 копеек, томатный сок — 12, портвейн «Три семерки». Надо сказать, что рюмочная пользуется огромным успехом. Это какое-то володинское место. Почему-то нам показалось, что эта рюмочная — это такой художественный прикол нашего фойе. Это получается забавно, смешно, он бы посмеялся точно. Он называл этих девочек-разливальщиц своей рюмочной завлекалочками. Каждый день его начинался в соответствующей рюмочной, бутерброд с килечкой, знаете, с яичком… Чтобы были какие-то знаки.

Кроме того, фестиваль незаорганизованный. На самом деле мы не очень хорошие, наверное, организаторы. Потому что нет такого гламурного блеска у этого фестиваля. Мы к этому не стремимся, потому что Володин был абсолютно другим. Он, знаете, в сторонке, прислонясь к дверному косяку. Как его любимый Пастернак (а Пастернак был его любимым поэтом) всю жизнь говорил, «не надо заводить архивов, над рукописями трястись», так Володин и не оставил нам нормальных архивов. Нет канонических вариантов его пьес. Как издавать его? Как издавать, если у «Старшей сестры» масса вариантов. Он все правил, он все подгонял под артистов. Вчера прошла научная конференция еще, фестиваль начался с научной конференции, приехали докладчики от Дюссельдорфа до Ярославля, мы очень интересно поговорили. Надо как-то издавать Володина, потому что со всей страны звонят люди, пьес хотят.

Ольга Писпанен: По поводу наследия, кстати, Володина. Вы говорите, что практически невозможно издавать, потому что существует огромное количество вариантов. Вы знаете, сколько вообще пьес написано Володиным?

Марина Дмитревская: Нет. Я не знаю. Вчера, например, Лара Гарон, которая тоже с ним долгие годы дружила, вспомнила одну пьесу, которую, например, мы не знали. Приехала из Дюссельдорфа Таня Ротобольская, которая делала о нем диссертацию, вчера делала доклад, он ей сам давал все, что он написал. Это тоже что-то с чем-то не сходится. Он все переделывал, у него все было в движении и в такой текучести. Вчера решили, что нужно хотя бы составить путную библиографию и, может быть, откомментировать как-то годы.

В конце жизни Александр Моисеевич сам просмотрел два своих издания. К его 80-летию в Екатеринбурге вышел такой зеленый том избранного «За это я отвечаю». И еще к 80-летию вышла книжка его стихов маленькая «Неуравновешенный век». Он мне всегда говорил: «Вот это я отобрал, вот это стихи, за которые мне не стыдно, за все остальное мне стыдно». Мне приносят довольно много володинских стихов, которые он в разные сборники вроде бы давал, а потом они все так перечеркнуты и написано «не надо», «не надо».

Ольга Писпанен: Это что, слишком высокая требовательность к себе, скромность?

Марина Дмитревская: Да. Он себя не считал поэтом. Поэтому ему бы, наверное, не хотелось, чтобы вышли на свет черновики. Все, что связано с Володиным, очень сильно связано с этикой.

Ольга Писпанен: Действительно.

Марина Дмитревская: Как и что переиздавать — это на самом деле вопрос этический, было бы ему приятно, неприятно. На фестивале есть рюмки с надписью «Не могу напиться с неприятными людьми». Это тоже володинская фраза.

Понимаете, этот фестиваль делается на энтузиазме 3-4 человек, очень помогает Кирилл Юрьевич Лавров, как председатель оргкомитета, его имя помогает нам искать какие-то деньги, потому что дорого, привозить спектакль дорого. Мы все работаем, я издаю журнал, преподаю в академии, Рыжаков ставит спектакли, но в свободное от работы время мы это дело все равно как-то двигаем. Мы будем издательское дело двигать. Все права по изданию Александра Моисеевича находятся у его сына Владимира Александрович Лившица, который живет в Америке. С ним как-то предстоит связываться.

А еще есть такая смешная штука на фестивале. Когда-то много лет назад я носила в рюкзаке книжку, подаренную Александром Моисеевичем, и гадала на ней каждое утро, тыкала пальцем, все было очень плохо. И однажды он мне звонит и говорит: «Возьми другую книжку, на моей ничего хорошего у тебя никогда не получится». В прошлом году, когда мы начали фестиваль, у меня было такое чувство, что вдруг ему как-то неловко от того, что мы делаем. Например, на первом фестивале мне сказали, иди, вручи этому человеку цветы. Я говорю, что это я буду ходить, вручать цветы. Тыкаю в книжку, Володин в ней говорит: «Какая важная походка у статистки». Я раз, букет в чью-то другую руку. Когда фестиваль закончился, я думала, как мы провели фестиваль. Ткнула в книгу, и Володин мне сказал: «Стеснительная, не стесняйтесь, как я, дурак, стесняюсь всех». Я решила, что, значит, мы не погрешили. Вчера я, естественно, тоже ткнула в книжечку стихов и вышла строчка: «Душа моя, ты такая же, как прежде». А дальше будем каждый день, конечно, разговаривать.

Ольга Писпанен: Будет ли это как-то отражено на телевидении?

Марина Дмитревская: Это проблема телевидения. Вообще, канал «Культура» снимает что-то, приехал Володя Аренов, «Фрак народа». Думаю, что да. Сегодня в культурных новостях на канале «Культура»…

Ольга Писпанен: Кроме, как в новостях. Просто обычно транслируют какие-то фестивали.

Марина Дмитревская: Все каналы приглашены. Уже прошли какие-то эфиры на канале «100», сегодня в три часа я буду там тоже рассказывать, вечером Реваз Леванович Габриадзе. В прессе этого много.

Ольга Писпанен: Понятно, что вы это делаете, будучи полностью загруженной на других работах, ради любви, ради совести. Кто-то все-таки хоть как-то помогает фестивалю выжить?

Марина Дмитревская: Да, обязательно этих людей надо назвать. В прошлом году, а в этом году еще более активно, помогает Федеральное агентство по культуре и кинематографии. Помог комитет по культуре Санкт-Петербурга. Очень помог фонд «Триумф», Александр Моисеевич был лауреатом этой премии. Очень помог ОАО «Мостотрест», те люди, которые построили вантовый мост через Неву. Немного помог СТД (Союз театральных деятелей) и Комитет по культуре Ленинградской области. Все договора подписаны, надеюсь, что они будет выполнены. Дай бог как-то концы с концами тут сводить.

Ольга Писпанен: У нас есть звонок. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Скажите, пожалуйста, я как-то краем уха слышал историю с Володиным о том, что он наперсточникам проиграл огромную сумму денег, чуть ли не 10 тысяч долларов. Так ли это?

Марина Дмитревская: Да, была такая история. Он был человек наивный, доверчивый. Около железнодорожных касс на Канале Грибоедова, действительно, лохотронщики его настигли. Он очень стыдился этой истории, потому что он считал, что все подсадные, а двое неподсадных. И он пытался помочь разрешить семейный конфликт женщины и мужчины, которые так как-то торговались по этому поводу. Он говорил, что, проиграв эти огромные деньги, он пришел домой даже с радостью, что он помог людям восстановить семью, там не будет проблем с тещей, со свекровью. А потом выяснилось, что подсадными были все. Он ужасно по этому поводу переживал. В этот день ему надо было ехать получать президентскую премию. Но, как я слышала, к нему потом пришел главный лохотронщик этого района и сказал: «Ради бога, все вернем, только не мешайте работать». Потому что Путин после вручения президентской премии как-то распорядился подочистить Канал Грибоедова от лохотронщиков. Кстати, это же нам обещала и Валентина Ивановна Матвиенко, вступив в должность губернатора, но город наш по-прежнему продолжает цвести эти цветом просто махрово.

Ольга Писпанен: Все-таки возвращаясь к фестивалю. Что дает режиссерам участие в этом фестивале?

Марина Дмитревская: Дает то, что они общаются с Володиным, как бы приобщаются, уже к фестивалю приросли какие-то люди. Им это дает атмосферу. У нас нет никаких призов. Но вот это общение, атмосфера, они говорят, что это их питает целый год. Те режиссеры, которые были в прошлом году, они очень хотят приехать сейчас. И кто не приехал со спектаклем, мы все равно позвали по-людски просто приехать самих людей. Понимаете, Володин — такая уходящая натура. Наша жизнь теперь — успехи и достижения, просто как при советской власти. Все желают друг другу удачи. А Володин говорил, что наша жизнь — ошибки и стыды. И вот эта нота неудовлетворенности, рефлексии, совести — все ему было неловко. А человек не может все-таки жить железобетонно успехом, если он художественный человек. Камертон все равно: наша жизнь — ошибки и стыды. Каждый вечер перед спектаклем мы говорим, у Александра Моисеевича никогда не было мобильного телефона, давайте сделаем так, чтобы его не было и у нас на время спектакля. У него, действительно, не было ни дачи, ни машины, ни мобильного телефона. У него был старенький телевизор, свитерок и книжки, которые стояли на полках.

Ольга Писпанен: А стыдно должно быть на самом деле не ему, а тем, кто лишили его всего того, что должен был иметь такой человек за свою работу.

Марина Дмитревская: Конечно.

Ольга Писпанен: Все-таки хотелось бы еще затронуть немного новое поколение, молодое поколение. У вас проходят читки драматургов современных пьес, что, конечно, очень немаловажно, потому что в моих, например, беседах со многими режиссерами все только и делают, что ругаются — нечего ставить. Не каждый хочет вернуться к Володину или к Чехову, или к Островскому. Но они говорят: «Никакой новой драматургии. Совершенно нет ничего». Ваше мнение, есть надежда на то, что у нас будут хорошие спектакли, будут хорошие пьесы?

Марина Дмитревская: Вы знаете, надеждой мы пока слабы. Это пока что такой поток, из которого, как сказала Таня Москвина: «На десятку писал Шекспир, на девять баллов Чехов, поэтому Оле Мухиной я поставила семь». Это такая шутка. Конечно, мало. Но какие-то драматурги появляются. В прошлом году премию имени Володина получил Иван Вырыпаев, московский драматург, актер, режиссер. Сейчас фестиваль Володина представил три его спектакля: «Кислород», «Валентинов день» и «Бытие № 2». Еще до открытия самого володинского фестиваля фестиваль представил Ивана Вырыпаева. И там есть определенная свобода, искренность. Но ведь и володиных было немного. Собственно, цепочка такая — Чехов, Володин, Вампилов. Дальше этого пока, конечно, ничего не пошло. Но, знаете, момент человеческой искренности, если мы сейчас отфильтруем, получим в результате этого конкурса хотя бы три пьесы, которые не будут чернушными, матерными, что так упорно пропагандирует новая драма в этих конкурсах…

Ольга Писпанен: Удивительно. Казалось бы, наигрались, хватит.

Марина Дмитревская: Уже все. Студенты мои говорят, что мат неактуален, немоден. Поэтому хотелось, чтобы этот конкурс выявил некое продолжение, конечно на новом историческом уровне, что-то володинское, чтобы все-таки понятия о добре и зле не были перемешаны, как они перемешаны по многих современных пьесах.

Ольга Писпанен: Большое спасибо.