MOBILE NECRO PHOBIA

Спальный район. Сквер около детского сада. Егор и Таня возвращаются домой, у них в руках пакеты из супер-маркета. С боковой тропинки приближаются две фигуры, хромающие и идущие очень медленно.

ТАНЯ. Проскочим?

ЕГОР. (внимательно смотрит, рассчитывая скорость и траекторию). Проскочим.

ТАНЯ. Что-то их расплодилось в последнее время.

ЕГОР. Хочешь, я убью этих, для тебя?

ТАНЯ. Нет, спасибо… Блин, сметану забыли.

ЕГОР. Да, ладно, давай, а?

ТАНЯ. Егор, может, в качалку запишешься лучше? В тебе сила забродила уже.

ЕГОР. Смотри это очень просто, сначала выманиваешь одного…

Пара живых приближается к перекрестку с тропой ходячих мертвецов. Мертвецы не реагируют на живых – далеко. Живые прибавляют шаг.

ТАНЯ. Егор, пожалуйста, давай не сегодня, я домой хочу поскорее.  Давай в Колизей потом поиграем.

ЕГОР. Но ты должна знать основы самообороны от этих тварей!

ТАНЯ. Мне хватает умения быстро ходить.

ЕГОР. А если ты встретишь их в замкнутом пространстве? В подъезде, например?

ТАНЯ. Они не умеют пользоваться домофоном.

ЕГОР. Таня, пойми, что это опасно!

Перекресток пройден, мертвецы, так же медленно и с трудом, вышли на аллею и направились вслед за Таней и Егором.

ТАНЯ. Не опаснее бродячих собак. Но от них ты меня не учишь защищаться.

ЕГОР. Собаки почти как люди с ними можно договориться.

ТАНЯ. Ага, расскажи мне об этом на Глухоозерском шоссе!

Пара увлечена диалогом и не замечает, как впереди появляются еще две медленные тени.

ЕГОР. Ты не любишь собак, они это чувствуют.

ТАНЯ. А ты не любишь людей.

ЕГОР. Это не люди, это мертвецы, и нам еще очень повезло, что они не такие как в кино.

ТАНЯ. Подпортили мы карму с этим кинематографом. Зато можно новую премию вводить – за лучшее предсказание реальности.

ЕГОР. Пока что Юфит всех уделывает, по-моему.

Фигуры впереди подошли на опасное расстояние. Слева и справа заборы – парковка и территория НИИ.

ТАНЯ. Егор!

ЕГОР. Так и знал!

ТАНЯ. Сзади тоже!

Егор вешает пакеты с едой на забор.

ЕГОР. Лезь, наверх, быстро!

ТАНЯ. Может, тебе помочь?

ЕГОР. Умение быстро ходить нам сейчас не поможет.

Егор подсаживает Таню. Осматривается, оценивает ситуацию. Достает военный штык-нож из-под куртки. Его повадки меняются, он становится спокойным, собранным, даже осанка выравнивается. На лице появляется «тот самый» прищур и ухмылка.

ЕГОР. Все-таки, придется показать тебе небольшой мастер-класс.

ТАНЯ. Береги себя.

ЕГОР. Детка, это всего лишь четыре зомби.

ТАНЯ. Не хочу, чтобы их стало пять.

ЕГОР. Их станет ноль. Смотри (показывает некоторые движения):  бей только в голову. Лучше в глаз.  Бей сильно. Не подходи ближе, чем они могут тебя цапнуть. Отскакивай все время. Вот та-ак!

Резким выпадом бьет одного в глаз, тот падает. Егор отскакивает, чуть не налетает на тех, что сзади. Уворачивается. Заходит сзади.

ЕГОР. Лучше бить сзади, их кости хрупкие. Просто сильный удар.

Бьет.

ЕГОР. Запомни – воткни и поверни!

Бьет еще раз. Зомби падает. Остальные нелепо толпятся вокруг Егора. Издают стонущ-рычащие звуки. Один опускается, ест мертвого.

ЕГОР. Вот – используй отвлекающие маневры. Если им есть, что есть, они не опасны. Как звери.

ТАНЯ. И как люди…

Второй зомби повторяет действие первого. Егор вытирает нож об одежду мертвого мертвеца. Протягивает Тане.

ЕГОР. Ну что – теория закончена, практическая часть?

ТАНЯ. Ты с ума сошел, я не буду! Меня стошнит сейчас!

ЕГОР. Таня, сделай это, пожалуйста. Или сама понесешь сумки.

Таня пытается снять сумки с забора, у нее не хватает сил.

ТАНЯ. Что ж мы столько жрем-то!

Егор втыкает нож в сугроб и делает вид что уходит.

ТАНЯ. Егор, подожди, стой, едрен матрен!

Неразборчиво и отчаянно матерясь, Таня берет нож и осторожно примеряется к занятым пищей  зомби.

ТАНЯ. А-а, Егор, я тебя ненавижу! Вот говно, блин! Фу, отвратительно. Вот говно! Ну, что за ботва, мать вашу! Откуда вы все повылазили, почему вы появились вообще, какого хера, чего дома не сиделось-то! Ненавижу! А, пропади все пропадом, чума на оба ваши тела!

Бьет ножом в затылок одного из них. Тот с воплем дергается, второй, рыкнув,  ест. Таня отскакивает с криком, заходит с боку, бьет его ногой, запрыгивает на упавшее тело, бьет наугад по голове. Удар.

ТАНЯ (все реплики Егору). Ненавижу, тебя, блядина.

Удар.

ТАНЯ. Отлучение от ложа!

Удар.

ТАНЯ. А-а, как отвратительно! Никаких…

Удар.

ТАНЯ. Мудак! Тебе вечеринок..

Удар

ТАНЯ. Дома!..

Удар.

ТАНЯ.  Еще поговорим!

Удар. Тяжело дышит.

ТАНЯ (на выдохе). На! Получи! Получи! Получи!

Сзади подходит Егор.

ЕГОР. Я тоже тебя люблю. (Кивает на убитого Таней зомби.) Этот фарш нам на ужин?

ТАНЯ (приходит в себя). Что? (Смотрит на тело.) О-оу…

Таню тошнит. Егор дает ей платок, потом руку. Снимает пакеты с забора.

ЕГОР. Да, детка, тебя лучше не злить.

ТАНЯ (устало). Я тебя ненавижу.

ЕГОР. Я тебя обожаю!.. Надо тебя одеть как Йовович в «Третьей обители».

ТАНЯ. Отвали.

Квартира Егора и Тани. Егор с телефонной радиотрубкой в руках.

ЕГОР. Диман умер.

ТАНЯ. Господи! Кто? Как?

ЕГОР. Загрызли. Заснул бухой на лавке около дома.

ТАНЯ. Съели…

Пауза.

ЕГОР. Сегодня с его матерью в морг поеду.

ТАНЯ. Хочешь, я с тобой?

ЕГОР (задумавшись). А поехали. Поехали. Тебе полезно будет.

ТАНЯ. Как ты можешь, Егор!

ЕГОР. Могу. Я не хочу, чтобы это произошло с тобой.

ТАНЯ. Егор!

ЕГОР. Я хочу, чтобы ты поняла, что это не бродячие собаки! Ты должна уметь постоять за себя. Я хочу, чтобы ты осознала это в полной мере!

ТАНЯ. Может,  просто не стоит так нажираться?

Егор швыряет трубку об пол, выходит, не хлопнув дверью.

Морг. В коридоре Марта, Егор, Таня, Митя. За открытой дверью видна каталка с телом под простыней. Тихо, только жужжат лампочки дневного накаливания.

МИТЯ. Что значит, ты одна пойдешь? Мам!

МАРТА. Я должна одна. Вам ни к чему это. Егор, Таню зачем притащил?

ТАНЯ. Мы, типа, вместе везде. Вот… поддержать любимого…

МАРТА. А любимый зачем?

ЕГОР. Марта, вы что? Мы с Димоном двадцать шесть лет дружим.

МИТЯ. А мне он брат, если что.

МАРТА. Я его рожала, вас там не было. Теперь тоже не время.

МИТЯ. Мам, я тебя, по-любому, одну не пущу.

МАРТА. Хорошо.

Берет Таню за руку. Ведет за собой к дверям в морг.

МАРТА. Пойдем.

Таня оглядывается на Егора, тот пожимает плечами. Митя пытается ободряюще посмотреть на нее.

Марта закрывает за собой дверь.

ЕГОР. Что, пойдем, покурим?

МИТЯ. Да. Че-то я не понял, что произошло.

Выходят на деревянное крыльцо морга. Рядом на лавочке сидят Иван и Марья. Они выпивают и думают, что делают это незаметно. Митя и Егор прикуривают.

ЕГОР. А не этих ли типов мы ждем?

МИТЯ. Х.з. Мы уже никого не ждем… Переживаю за наших.

ЕГОР. Ну, вроде, тихо пока, значит все в порядке.

МИТЯ (прислушивается сначала к тишине в морге, потом слышит разговор Ивана и Марьи). Слышишь? Еще одни теоретики.

ЕГОР. Это наше расовое.

Курят, слушают разговор.

ИВАН. И, короче, когда они поняли, что если так и дальше будут младенцы без мозга, то они выродятся на хер все. Тогда они заселили добровольцев на землю.

МАРЬЯ. Добровольцев? Да ссылка это была, на хер им сюда переться!

ИВАН. А че б не перется, планета пустая, чистая. Динозавры красивые.

МАРЬЯ. Какие динозавры? Сам ты динозавр.

ИВАН. Не важно, короче, может и в ссылку. Вон, как в Америку раньше.

МАРЬЯ. Ой, давай про не будем про Америку, давай про мозг.

ИВАН. Так вот. и они намутили здесь лабораторию по выращиванию и приживлению мозга, типа, искусственного. И сначала этого мозга на всех хватало нормально, а потом что-то случилось, и порцию мозга начали сокращать.

МАРЬЯ. Дефицит, ясен пень. Утечка мозгов.

ИВАН. И сейчас человека с целым мозгом найти практически невозможно. Восьмушки, четвертушки в лучшем случае.

МАРЬЯ. Подожди-подожди, то есть вот, то, что мы мозги сдаем, после вскрытия это на переработку что ли?

ИВАН. А хули – вторсырье.

МАРЬЯ. Ни хуя себе! И что — и у нас мозги покойников? Ты гонишь!

ЕГОР (Мите). А я бы это и без теорий понял, у него бегущая строка «болел анацефалией».

МИТЯ. «Заразен».

ИВАН. И вся эта разводка с некромибилями им только на руку, мозг надо у всех вынимать в обязательном порядке. И теперь это просто выдают за профилактику.

МАРЬЯ. А че они новых мозгов не поставляют?

ИВАН. Решили, что мы не окупаем затрат или еще что. Грубо говоря им на нас по херу – вертитесь как хотите.

МАРЬЯ. Приехали!  Подожди-подожди… а когда мозги вставляют?

ИВАН. В роддоме. В первый день. Ребенка же забирают. А там уже система отлажена – через ухо, вселяют мозгоэлемент. Ни шрамов, ни чё… он растет вместе с дитем. А раньше, когда мозги целые выдавали, дети разумные были уже с рождения и говорили сразу.

МАРЬЯ. Ты гонишь, Иван.

ИВАН. Да я за че купил, за то и продаю, епта. Сам что ли придумал?

МАРЬЯ. Хотя логично все… бля-ядь… это какая важная у нас работа с тобой – жизнеобеспечение человечества. А мы бухаем тут. А у нас тело, кстати, к нему скоро приедут уже. Бля, пойдем! Давай на ход ножа и двинули.

ИВАН (разливая). Ну, за неотвратимость момента.

МАРЬЯ. За наш славный труд!

Выпивают. Встают с лавки, идут к крыльцу.

МАРЬЯ (потягиваясь). Эх, денек знатный сегодня, так бы и просидел на солнышке.

ИВАН. Да, погода шепчет…

МАРЬЯ. Ребят, а вы на опознание?

ЕГОР. А мы уже там.

МАРЬЯ. Где?

МИТЯ. Мама там уже.

ИВАН. Одним не положено.

МИТЯ. Ну что ж вы не уследили-то.

МАРЬЯ. Не умничай.

Выходят Марта и Таня. Марта придерживает Таню под локоть. Спускаются с крыльца, садятся на лавочку. Таня очень бледная, Марта обнимает ее за плечи.

МИТЯ. Я думал наоборот будет.

ЕГОР. А я так и знал.

МАРЬЯ. Может, дамам выпить?

ИВАН (извлекая бутылку из рукава). Запросто, что ж мы, не люди что ли?

ТАНЯ. Я не буду.

МАРТА. Таня, выпей. Твоему организму сейчас именно эта химическая реакция необходима. Слышишь?

Таня берет бутылку, делает несколько крупных глотков. Егор и Митя садятся рядом. Таня берет изо рта Егора только что прикуренную сигарету.

ЕГОР (Тане). Что, в жопу фэн-шуй?

ТАНЯ. Тебя там не было!

ИВАН. Да, там суровый случай, что ж  вы девчонку-то потащили? Или это жених ейный был?

МАРЬЯ. Ничего, не бойтесь, мы его подлатаем, обработаем, не поднимется.

МАРТА (Ивану и Марье). Могу я с вами переговорить. Давайте отойдем.

Отходят. Марта что-то спрашивает, Иван и Марья прикидывают, загибают пальцы, спорят друг с другом. Марта вмешивается. Снова раздумья. В итоге все приходят к определенному соглашению. Марта протягивает им деньги. Они благодарят ее. Уходят в здание морга.

МАРТА. Пойдемте. Мить, не смотри так. Завтра попрощаешься. Таня, ты как?

ЕГОР. Таньке — что надо — дало по шарам. Портвешок, с непривычки. Прям, как прогулявшая старшеклассница к вечеру.

ТАНЯ (слегка заплетается). Марта, все в порядке, мне уже лучше. Я думаю, что моя жизнь больше не будет прежней.

МАРТА. Да уж ничья не будет…

МИТЯ (тихо Тане). Тань, спасибо.

Уходят. На крыльце появляются Иван и Марья.

ИВАН. Марья, а как тебя зовут-то? Имени твоего не знаю до сих пор. Сколько лет уже тут заперты, а не знаю.

МАРЬЯ. Иван.

ИВАН. Епта! Тезка! Вот это да! Может, нашим сказать? А то, сколько можно все Иван да Марья, Иван да Марья, скоро поженят нас, на хрен.

МАРЬЯ. А так будем — два Ивана, вот увидишь. Ну, их к ляду. По мне хоть горшком назови. Я и людей-то не вижу почти. Живых. А этих я сам назову, как хочешь.

ИВАН. Этого как назовем?

МАРЬЯ.  Масдам. Натурально – одни дыры. Как его, штопать к завтрево будем, не представляю.

ИВАН. Ну, лицо, может, воском доделаем или силиконом? В закрытом бы его надо… 

МАРЬЯ. Да-а, тут без стакана не разберешься… и солнышко-то, зараза, греет. Пойдем что ль. Мадам очень кстати денег отвалила.

ИВАН. Да, перед такой реставрацией, лучше подкрепиться. Чтоб покрепче быть.

МАРЬЯ. Покрепленее.

ИВАН. Понастойчивее.

Уходят.

Квартира Егора и Тани. Тахта, телек, ТВ-шоу.

ВЕДУЩИЙ. Так все же, подводя итог вышесказанному, Евгений Александрович, явление, называемое некромобиле, это экология или вирус?

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. После ряда исследований удалось установить, что это разновидность бешенства. Бешенства, которое подверглось определенным мутациям. В том числе и в результате нестабильной экологической обстановки.

ВЕДУЩИЙ. То есть — это болезнь больших городов?

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Да, больших и промышленных городов. Но явление распространяется и необходимо найти средство, чтобы его остановить. Именно поиск решения этой проблемы – руководящее направление деятельности нашего института.

ВЕДУЩИЙ.  Чтобы устранить следствие — необходимо знание причины.

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Как я уже сказал, это разновидность бешенства. Скорее всего, первые заражения произошли в результате нападения инфицированных собак на лиц без определенного места жительства. Которые, в свою очередь, не получили своевременной медицинской помощи…

ЕГОР. Водка и телевизор!

ТАНЯ. Что, прости?

ЕГОР. Водка. Много водки, разрушает мозг. Он становится более уязвим для волнового излучения от телека.

ТАНЯ. Ага, по мобилке тоже вредно разговаривать. Пьяным тем более. Наговоришь, вспоминай потом…

ЕГОР. Я тебе точно говорю. Я тусил как-то с типом из нашего НИИ.

ТАНЯ (важно). Из вашего НИИ?

ЕГОР. Ну, в сквере которое, в сквере! Я с Димкиной собакой гулял и они как-то сразу с ним подружились, с типом этим… Он мне такую тему прогнал — в телевещании есть определенный набор волн, которые притормаживают мозговую деятельность, а в купе с водкой вообще все сводится к одной функции – поддержание жизнедеятельности.

ТАНЯ. И шопинг.

ЕГОР. И шопинг.

ТАНЯ. Глэм-зомби.

ЕГОР. Ага, панк не умер, просто от него так пахнет.

ВЕДУЩИЙ. Хорошо, а какие меры предпринимает правительство?

ЕГОР. Тс! Умираю от любопытства

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. …создаются подготовленные отряды по задержанию несанкционированных некромобиле…

ЕГОР. Несанкционированные некромобиле! Держите меня!

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ. …в специально оборудованные пункты, где они проходят соответствующую обработку, примиряющую их с естественными биологическими процессами…

ЕГОР. Кто-нибудь, примирите меня с естественными биологическими процессами!

ТАНЯ. Егор, перестань с телеком разговаривать.

ЕГОР. Что? Я с телеком? Когда?

ТАНЯ. Смешно.

ЕГОР. Все фигня — на самом деле, их в трудовые лагеря свозят.

ТАНЯ. Это тебе тоже неизвестный «из НИИ» рассказал?

ЕГОР. Как появились зомби?

ТАНЯ. Э-э… ну, эти, колдуны Вуду… из вредности похищали душу у тех, кто им не нравился.

ЕГОР. Не совсем. Зомби использовались – для тяжелой физической работы.

ТАНЯ. А кого в них превращали?

ЕГОР. Тех, кто нарушал законы племени или не нравился колдунам. Нам сейчас не важно, что первично – ненависть или не желание работать самому.

ТАНЯ. То есть этическую сторону дела не затрагиваем?

ЕГОР. Затрагиваем, но быстро! Ненависть и лень — очень плохие качества. Записали? Теперь затрагиваем последствия действий Вудушаманов.

ТАНЯ. Записываю…

ЕГОР. Опыт предков не прошел незамеченным. Но вместо того, чтобы перенять что-нибудь хорошее — банальную телепатию, левитацию, медитацию и прочее…

ТАНЯ. Благородные качества души, в конце концов.

ЕГОР. Именно. Так вот, вместо этого в ход пошли вудуистские техники оживления мертвых. Это, в итоге, оказалось до того удобно, что привело к гуманитарной катастрофе.

ТАНЯ. Уточни?

ЕГОР. Короче: в большинстве лагерей содержались не живые люди. Я уже говорил о преимуществах такой рабочей силы, так вот там ими воспользовались на всю катушку.

ТАНЯ. Это в двадцатом веке что ли?

ЕГОР. Да. Затраты на содержание минимальные – едят все, не нуждаются в тепле, одежде, санитарных условиях, не спят. Работают медленно, зато постоянно.

ТАНЯ. А сейчас?

ЕГОР. Сейчас с лагерями уже не прокатит, мировое сообщество, всякое такое. Хотя, я думаю, что мы просто много не знаем. Наверняка есть в куче мест.

ТАНЯ. И у нас?

ЕГОР. Так, апочему они по улицам ходить начали? Утечка…

ТАНЯ. Мир уродлив…

ЕГОР. Не то слово! Будешь чай?

ТАНЯ. Да, только зеленый, можно?

Квартира Егора и Тани. Входит Егор. Из прихожей ему видно, как Таня стоит на кухне, прижавшись к стене, смотрит в ту часть кухни, которая еще не видна Егору. Она напряжена. В правой руке, которая так же не сразу не видна, потому что Егор подходит слева, Таня держит большой кухонный нож. Слышны непонятные звуки чего-то живого.

ЕГОР. Что там, любимая? мышка завелась?

ТАНЯ (не поворачиваясь).Гуманитарный эксперимент.

ЕГОР. Судя по ножу у этого эксперимента шекспировский финал.

Егор заходит на кухню целует жену и только потом смотрит на источник звука.

У стола стоит некромобиле, при жизни он был мальчиком лет четырнадцати. Некромобиле грызет сырую рыбу.

ЕГОР (инстинктивно шарахается). Ненормальная, мать твою!

ТАНЯ. Тихо, спугнешь!

Некромобиле шарахается, роняет какую-то кухонную утварь, но рыбы не выпускает и, рыкнув, продолжает есть.

ЕГОР. Танина, что происходит? Мы же хотели собаку завести!

ТАНЯ (тихо, сквозь зубы). Егор, помолчи.

ЕГОР. Да что, помолчи, я его порву, пусть дернется только. А если он своей заразы (подбирает слово) на… на… наоставляет везде?

ТАНЯ. Ты говорил, что это излучение, значит не заразно.

ЕГОР. Таня, немедленно убери это.

ТАНЯ. Егор, убери истерику. Тебе разве не интересно, какие они? Посмотри, почему они отличаются от нас?

ЕГОР. Потому что они дохлые?

ТАНЯ. И часто ты видишь, чтобы дохлые ходили, ели?

ЕГОР. Последнее время постоянно!

ТАНЯ. Я не могу поверить, что они больше не люди, такое чувство, что они под гипнозом, что это просто сон разума.

ЕГОР. Ага, рождает чудовище. Так вот это о чем.

ТАНЯ. Они же страдают, наверняка страдают.

ЕГОР. Долой предрассудки: зомби он тоже человек! Таня, одно не осторожное движение и мы сможем оценить их жизнь изнутри. Чего ты добиваешься?

ТАНЯ. Я хочу про них кино снять, документальное.

ЕГОР (помолчав). «Я зомби, но это нормально»? А что, удобно! для малобюджетного кино очень выгодные артисты. А главное фактура… и грим не нужен.

ТАНЯ. Егор, пожалуйста, засунь свой цинизм сейчас поглубже куда-нибудь. Я понимаю, что это защитная реакция, но либо не мешай мне, либо попробуй понять меня.

ЕГОР. Защитная реакция — это нож в твоей руке. На хер ты его сюда притащила? Операторы с «Дискавери» тигров в квартиру себе не приводят. Давай, я тебе новый объектив подарю, будешь за ними на природе наблюдать. А лучше на дачу к нам отвезем, заодно грядки копать научим. Используем по назначению!

ТАНЯ. А у нас тут карманный фюрер, как я посмотрю!

ЕГОР. И Рифеншталь при нем!

Пока Егор и Таня ругаются, некромобиле отложил обглоданную рыбу. В нем еще остались некоторые психические рефлексы. Во время ссоры Егора и Тани он ведет себя подобно ребенок, чьи родители ссорятся, только медленно и неуклюже.

ТАНЯ. Да пошел ты!

Таня выбегает из кухни.

ЕГОР. Эй! Эй! Ты свой триумф воли забыла! Блядь, я что ли буду его вытаскивать? Я ж его убью сначала, ты знаешь!

ТАНЯ. Отвали!

Слышно как Таня тихо плачет в комнате. Некромобиле топчется на месте. Егор берет черенок от швабры, к концу которой приделана петля из металлического троса. Накидывает на шею мертвеца и тащит его из квартиры. Тот хватает остатки рыбы  и медленно идет следом.

ЕГОР. Так и знал, что пригодится. Отличное приспособление. Обновил. Спасибо, Таня!

Часовня в подвале морга, отпевание Димы. Гроб, батюшка, Марта, Митя, Егор, Таня. В углу на досчатом столике чайник, банка с кофе, сахар, чашки. На полу магнитофон. Батюшка начал молитву и в нужном месте нажал кнопку play, послышался хор певчих и шуршание кассетной пленки.

БАТЮШКА. …Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй…

ТАНЯ (шепотом). Господи, Егор, он дернулся.

ЕГОР(шепотом). Кто? Поп?

ТАНЯ (шепотом).  Нет, Димон.

ЕГОР (шепотом).  Не может быть, в моргах специальная обработка от этого.

ТАНЯ (шепотом). Егор, мне страшно.

ЕГОР (шепотом).  Выйди, покури?

ТАНЯ (шепотом, переходящим во вскрик). Смотри!

   Марта оторвала взгляд от пола, посмотрела сначала на Таню, потом туда, куда был устремлен её взгляд. Митя перевел взгляд с батюшки на гроб. Батюшка остановился у изголовья и тоже посмотрел на покойного, не переставая читать молитву. Покойный не шевелился. Все смотрели на него. Вдруг судорога прошла по мертвому  телу, женщины вскрикнули, батюшка полез под рясу за мобильным. Егор и Митя подскочили к гробу.

ЕГОР. Диман, ты че? А!? Ты там че?

МАРТА. Лежи, Димка, лежи, куда ты?

ТАНЯ. Марта Петровна, выйдем, а?

ЕГОР. Дим, послушай, не елозь, чувак, а? Слышь?

МИТЯ. Егор, осторожно!

ЕГОР. Мить, да это ж Димон, он же мне как брат!

Егор гладит «Диму» по голове, лицу. Митя  прижимает за плечи ко дну гроба. «Дима» слабо ворочает головой, скаля зубы, еле-еле шевелит руками, головой, пытается приподнять голову и плечи.

БАТЮШКА (по мобильному). Семен Семеныч? Ваш недосмотр. Родное сердце, следите за своими людьми! У меня отпевание, родственники. Подведете под монастырь… Не надо кощунствовать, уважаемый, пришлите пожалуйста людей в часовню. Кто на смене вчера был? Иван да Марья опять? У меня к ним серьезные претензии по их работе. Это не первый случай… Я могу как-то повлиять на ситуацию? Оформить жалобу, дать по морде?.. Что? В наше время добро должно быть с кулаками, Семен Семеныч. Я жду, спасибо, мир вам.

МАРТА. Ребятки, вы, что ли, свяжите его пока? Как же так, а? Димушка, ну что же ты… дрянное время настало.

Батюшка снимает епитрахиль, протягивает Мите. Митя примеряется – как лучше зафиксировать тело.

ЕГОР. Мить, Марта Петровна, да вы что? А может его еще того, откачать можно? А?

МИТЯ. Егор, выйди, покури.

ЕГОР. Митяй, я чего-то не понял, он брат тебе или нет?

МИТЯ. Он уже не человек, Егор.

Пока Митя и Егор выясняют отношения, Марта берет Таню за плечо и потихоньку отводит в сторону выхода.

МАРТА. Егорка нестабильный у нас. Танька, намучаешься с ним. Любишь хоть?

ТАНЯ. Марта, да что ж вы за человек?

МАРТА. Железный человек, Таня. Таня, пойдем, выйдем, а? Не могу больше. Митяй, справитесь?

МИТЯ. Да, мам, конечно. Не вовремя только Егор съехал.

ЕГОР. Да сами вы съехали все! Скорую сюда!

Егор выхватывает епитрахиль и бросает на пол, пока Митя наклоняется за ней, Егор опять хватает «Диму» за плечи, но не знает что делать – толи поднимать его, толи не шевелить до появления врача.

БАТЮШКА. Идут люди, идут.

ЕГОР. Да нах нам нужны люди твои, трупорезы корявые! Нам врача, доктора, лекаря, блядь!

Егор не видит как «Дима» уже практически дотянулся зубами до его руки. Это видит Митя и с силой сбивает Егора с гроба.

МИТЯ. Гор! Че, на, рука лишняя?

ЕГОР. Чего-о?

БАТЮШКА. Уважаемые, свяжите уже либо покойного, либо буйного, только не доведите до греха.

В помещение заходят Иван и  Марья.

ИВАН. Здрасьте. Где поциент?

БАТЮШКА. Иван, соблюдайте приличия. Постыдно ведете себя.

МАРЬЯ. Родственникам все-таки лучше выйти.

ЕГОР. Мить, а что происходит? Зачем алкотранс вызвали? Чё это за расклады?

МИТЯ. Я тебя сейчас свяжу и на улицу выведу, как тебе такие расклады?

ЕГОР. Херовые расклады твои, брат. Поповский шарф не удержит моего негодования!

Егор замахивается на Митю, тот одним ловким движением проводит удар мимо, заворачивает руку за спину и накидывает уже заготовленную двойную петлю на руки Егора. Легким ударом бьет Егора по сонной артерии. Егор падает. Митя выносит его на улицу. Батюшка закрывает за ними дверь подвала-часовни.

Лавочка в сквере, что около старинного особняка. Справа и слева кварталы новостроек. Лавочка грязная, поэтому сидеть приходится на спинке. В руках у Егора и Тани керамические стопки, бутылки нигде не видно.

ЕГОР. Девять дней, а, кажется, целая вечность прошла, мало что, с того дня помню.

ТАНЯ. Как ты?

ЕГОР. Знаешь, вспомнил, день, когда первый раз столкнулся с некромобиле. Мы в аське сидели с ним, он еще сказал тогда «мертвецы не кусаются»… а вот же…

ТАНЯ. Ты про этот день не рассказывал никогда.

ЕГОР. Это был не самый лучший день в моей жизни и последствия его тоже… не самые…

ТАНЯ. Тогда не рассказывай.

ЕГОР. Да нет же, Тань, у нас же все, по ходу, серьезно… Ты должна знать с кем связываешь свою жизнь. Может, кое-что, в череде моих патологий, станет тебе понятнее…

ТАНЯ. Подожди-подожди, «все серьезно»? «Связываешь жизнь»… Это вот так незамысловато, на поминках лучшего друга, ты делаешь мне предложение?

ЕГОР. Танечка, мы живем среди мертвецов, умираем среди них, иногда от них. Мир сильно сдал свои позиции за последние двадцать лет. Патетика многих моментов более неуместна… Я люблю тебя, ты живее многих живых. Отчасти это разумный эгоизм, но ты не дашь мне умереть внутри, а я помогу тебе выжить снаружи. Ты хрупкий цветок. Лет двести назад ты бы ходила в кринолинах и говорила по-французски! А сейчас я должен заставить тебя не только носить с собой нож, но и пользоваться им. Дима был мне как брат, и теперь кроме тебя у меня никого нет.

Егор достает из рукава сверток, встает перед Таней на одно колено.

ЕГОР. О, прекрасная Танина, будь моей женой!

Таня разворачивает сверток, внутри изящный позолоченный стилет.

ТАНЯ. Укол милосердия?

ЕГОР. Ты же у нас милосердная, вот тебе и инструмент. Смотри (показывает на рукоятку) это бриллиант. Что, засчитана помолвка?

ТАНЯ. Ты хотел сначала что-то рассказать… про череду своих патологий. А то если бы только мертвые убивали… Знаешь, живых я все-таки больше боюсь.

ЕГОР. Дай (забирает стилет), сначала согласие.

Глубокий вдох.

ЕГОР. Мне было 12 лет… Мы с родителями жили в одной квартире с бабушкой и дедушкой… Дома я старался появляться редко, а когда был — все время вис за компьютером. У меня даже комнаты своей не было, был угол отгороженный, где я мог спать, вешать свои постеры и сидеть за компьютером, больше места там не было.

Комната до середины разделенная стенкой, стул, компьютер, за ним мальчик лет двенадцати, пишется в ICQ, его никнейм JASON. На стене за компьютером постеры из фильмов ужасов.

FREDDY. Иди да позырь! Че ты .

JASON. А если она, правда, того. Я лучше родаков подожду.

FREDDY. А дед где?

JASON. В больнице, тусит.

FREDDY. Да, это нам урок – фенозепам с портвейном – старость под капельницей.

JASON. В реанимации.

FREDDY. Мощно…

JASON. Дим, по натрию, подваливай, а? Стремно, блин. Это типа бабушка моя,  я привык её живой видеть…

FREDDY. Да лабуда это все, спит она.

JASON. Ага, вторые сутки.

FREDDY. Я что могу сделать? По скайпу, закажь мне — продиагностирую?

JASON. Дима, ты мне друг или сосиска?

FREDDY. Ты чё, восстал? Друг, конечно! Просто, Гор…  я не могу сейчас приехать. Блин. Мы с Илоной домашку по матеше делаем…

JASON. Нас на бабу променял?

FREDDY. И менять ее, на твою мертвую не намерен J

JASON. Спасибо! Тебе вообще фиолетово, по ходу.

FREDDY. Ты че батон крошишь, чувак, ты сам-то мне друг, это же – Илона!

JASON. Конешно!

FREDDY. Конюшня! Гор, открой эту гребаную дверь и прочекай обстановку, я тебя тут жду, если там ваще крантец, я приеду. Заметано?

JASON. Угу.

«Jason» выходит из-за стола, скрывается за дверью.

FREDDY. Пойду,  покурю.

Квартира «Jason». какое-то время тишина, потом слышен скрип двери.

Квартира «Freddy». Он курит в открытое окно. На подоконнике дымится ароматическая палочка. Из компьютера доносятся частые сигналы  ICQ. «Freddy» нехотя выкидывает сигарету.

JASON. Трындец, Димон, !

FREDDY. Что – все?  :0

JASON.Хана, по-ходу, чувак, мотай сюда, бегом!

FREDDY. Блин. Ладно… Жди…

JASON. Я у подъезда тебя жду.

Сообщение отправлено. Пользователь не в сети.

Сообщение будет доставлено этому пользователю, когда его состояние станет ‘В сети’.

«Freddy» выходит из метро, звонит по телефону.

FREDDY (с гудками).Фак, ну и где ты? В туалете, небось, заперся, сидишь, боишься? Аууу! (Набирает еще раз.) Ладно, жду еще три минуты и иду к тебе.

Проходит три минуты, Дима идет к дому друга.

У подъезда «скорая» и милиция. У квартиры два мента, вход опечатан. «Freddy», не останавливаясь, поднимается выше.

Детская комната милиции. Лариса Петровна следователь, ведет допрос. Рядом стоит милиционер, «помогает» допрашивать.

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. У тебя на самом деле нет другой версии? Подумай еще…

«JASON». Я зашел в комнату там она… Я испугался и побежал в ванную…

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. Что она?

«JASON». Серая, на кровати лежит и не дышит. Я дотронулся – холодная. Когда я вышел… (Судорожно вздыхает.) Когда я вышел, она стояла в коридоре прямо передо мной вся серая и с еще более безумными глазами, чем раньше. Я говорю – с тобой все в порядке? С тобой все в порядке, мать твою!? Как ты себя чувствуешь? А она не двигается и смотрит сквозь меня, я развернулся и пошел в кухню. Подсознательно к ножам поближе. Это же инстинкт уже.

МИЛИЦИОНЕР. Хуинкт!

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. Олег, это ребенок, у него шок, пусть расскажет.

«JASON» (слегка заикается). А она в дверях стоит и сквозь ме-меня смотрит смотрит смотрит  итак ме-едленно ко мне идет, а кухня у нас шесть метров, отступать некуда. Она руки тянет и рот у нее склизлый весь. Я ее толкнул. Она за руки меня цап и тянет к себе. Я вырвался, за-за нож схватился за-зажмурился, стал бить, куда попало. Там хрустит все, чавкает.

МИЛИЦИОНЕР. Всё – это внутренние органы, кости скелета. Так, для справки.

«JASON». Я ее отпихнул и в комнату рванул другу написать в аське, чтоб приехал скорее. Я пи-пишу и слышу, как она там ворочается… И вдруг она дверь открывает скособоченная вся как Квазимодо. Кровища из ран течет, так все четыре литра по квартире и расплескалось. Тут я понимаю, что она зомби. Схватил карандаш, воткнул в глаз, давил до тех пор, пока он в череп изнутри не уперся… И так несколько раз! Зомби можно убить, только если им мозг повредить.

МИЛИЦИОНЕР. Тебе-то, выродок, кто мозг повредил? Откуда ты это знаешь?! Отвечай!

«JASON». Из кино…

МИЛИЦИОНЕР. Хуино! Какое кино, блядь?

«Jason» перечисляет фильмы как заученный урок по любимому, но сложному предмету – иногда сбиваясь и старательно вспоминая названия.

«JASON». Ра-разное… «Двадцать восемь дней спустя», «Двадцать восемь недель спустя», «Земля мертвых», «Рассвет мертвецов», «День мертвецов», «Ночь мертвецов», «Зомби по имени Шон», «Телемертвецы», «Возвращение живых мертвецов», «Полет живых мертвецов», «Город живых мертвецов», «Обитель зла», «Я легенда», «Зомби 90-х», «Ад зомби», «Озеро зомби», «Зомби-стриптизерши»…

МИЛИЦИОНЕР. Смотри-ка, все под себя подмяли! Лариса, все плохо, это не наш клиент, звони Владимиру Викторовичу. (Джэйсону.) Мы, наверное, пьяного зачатия или у нас хипаны папа с мамой: «шприцов покурим, травки по вене погоняем»?

JASON. Вы?

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. Олег, хватит, анализы взяли, завтра психологический тест проведем.

МИЛИЦИОНЕР. Ты видела, что в квартире твориться? Четыре литра крови на самом деле везде!.. И тело пенсионерки изуродованное! Какие, в жопу, зомби?! (Джэйсону.) Я знаешь, что думаю, недоносок, что бабушка старая, больная, достала тебя, комнату еще отдельную занимает, да? А мы игрушек переиграли,  киношек пересмотрели, ранняя наркомания…

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. Олег, да что с тобой? По нему же видно, что он из нормальной семьи. Ты сам кино про копов пересмотрел по ходу. Выйди на хер отсюда, это приказ! Егор, скажи, а у твоей бабушки при жизни были отклонения психические? Может, она в психдиспансере на учете стояла или у нее Альцгеймер был, кататония?

«JASON». Она мертвая была, мертвая, мертвая, мертвая, мертвая, мертвая, мертвая!!!

Губы мальчика начинают трястись, из глаз льются слезы. Истерика усиливается, мальчик лепечет сквозь плачь, пока тот не становиться надрывным.

«JASON». Баа-бууля-аа, ааааа-аа-аааааа, ма-ама-а, ди-димо-он.

ЛАРИСА ПЕТРОВНА. Все, хватит, пойдем в камеру. Завтра продолжим. Олег, вызови Валеру, нервный срыв у подозреваемого.

Таня держит в ладошках руку Егора.

ТАНЯ. Тебя посадили?

ЕГОР. На два года.

ТАНЯ. Подожди, а экспертиза, время смерти?

ЕГОР. Ты ж моя зая, как в твоем мирке все просто, жаль, что он такой маленький.

Гладит Таню.

ЕГОР. Я видел их колонию, она вокруг нашей была — это же два мертвых зайца по цене одного – рабочие и дополнительная охрана. Издали они на людей похожи, мы сначала так и думали, только я однажды решил в самоволку… надо было… вот там-то я и узнал, комсомольскую правду.

ТАНЯ. Солнце мое… это же серьезный стресс… а ты обращался после этого к специалисту?

ЕГОР. По самбо только и по русскому кулачному бою, немного. Так что, выйдешь за меня Танина Дмитриевна?

ТАНЯ. Какая разница, за кого первый раз выходить замуж? Егор, я согласна!

Егор обнимает Таню  за плечи, кладет сверток со стилетом ей на колени.

 Мимо, по тропинке идет мужчина в плаще, шляпе и с портфелем.

ЕГОР. Анатолий Евгеньевич!

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. О, Егорий, доброе время суток!

ЕГОР. Как успехи?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Продвигаются-продвигаются…

ЕГОР. Я вот как раз Тане про свою первую встречу с некромобиле рассказывал. 

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Печальные должно быть факты…

ЕГОР. Есть немного. Выпьете с нами? Друга поминаю.

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Прискорбно. Мои соболезнования. Выпью.

Таня достает из сумки термос и керамические стопки. Выпивают.

ЕГОР.  Вы уж не обессудьте – чай. Мы не пьем больше. От греха подальше.

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. А знаете, и верно делаете. Верно. Знаете по последним данным, появилась интересная версия происходящего…

ТАНЯ. Что инопланетяне?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Вы будете смеяться, но близко. При некоторых вскрытиях обнаружены инородные волокна в тканях мозга. Это совершенно иное новообразование, биомеханического происхождения. Они подвержены воздействию молекул различных веществ, в том числе и этилового спирта.

ЕГОР. То есть вы сейчас хотите сказать, что у нас в голове какая-то хрень, которая нами управляет? Нас разводят для чего-то? Не важно — живых или мертвых?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Разводят нас и без инопланетян достаточно регулярно. Да и эта информация требует доработки, если нам дадут на это добро. Вы знаете, друзья мои, версий великое множество, копаясь в чужих мозгах, часто забываешь про свои.

ТАНЯ. В смысле, что в них тоже могут быть эти волокна?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. В смысле — кроме этих волокон есть еще, на что обратить внимание внутри себя.

ЕГОР. Да на что еще можно обращать внимание?! Если ты узнаешь, что ты просто механизм. С которым и при жизни делают что хотят. И после смерти используют?!

ТАНЯ. Может, не будем рожать детей, а? В знак протеста?

ЕГОР. Тебе лишь бы не рожать.

ТАНЯ. Да куда их? Сюда? К некромобиле и волокнам биомеханическим? К трущобам этим? К такой жизни после смерти, когда непонятно, что хуже?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Таня, успокойтесь,  прошу Вас. Подумаешь, волокна! Они же не мешают вам видеть красоту мира, любить, развиваться.

ЕГОР. Развиваться как раз мешают! Где наша телепатия? Где третий глаз?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Вот и займитесь на досуге, чего на волокна пенять. Не стоит недооценивать мозг, он ведь до конца не изучен. Там такие ресурсы, вы не представляете! А так, потратите вы две трети жизни на расследование, потом узнаете таки – действительно! Планета уже тысячу лет под гнетом инопланетных захватчиков! И что? Вашему третьему глазу это не поможет? А тут и старость уже.

ЕГОР. Тогда нужно их убить, изгнать! Восстановить нас в правах! Нашему шарику не помешает хорошая взбучка. Революция нового века – за чистоту галактической расы!

ТАНЯ. Как в твоем мирке все просто! Хорошо, что он такой маленький.

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Вы, конечно, можете попробовать, потратить свою жизнь и на это, но лично я вижу смысл только в  революции сознания. Такую можете устроить?

ТАНЯ. Да-а, а вдруг они улетят, и тут еще хуже будет. Новые технологии исчезнут, лекарства… еда, одежда, теплые вещи… Интернет отключат.

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Запросто. Все очень относительно.

ЕГОР. Революцию сознания? Это фургончик цветками разукрасить, поехать по нашему бездорожью и ЛСД всем раздавать?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Если вам ближе американская модель просветления, можете ее использовать, это уж как вам удобнее. И все же индивидуальный подход необходим. Утопично конечно, остается только надеяться, что реинкарнация существует.

ЕГОР. Да, тут реинкарнация как нельзя, кстати, а то что – перевоспитываешь, перевоспитываешь, а он умер и все заново? А так хоть переродится нормальным!

ТАНЯ. А давайте некромобиле дадим ЛСД и посмотрим, что будет?

ЕГОР. Давайте лучше мне дадим, а что будет, я вам перескажу.

ТАНЯ. Лучше запиши, может, будет что-то получше, чем «вечность пахнет нефтью».

ЕГОР. Откуда это?

ТАНЯ. Один чел то ли сам, то ли под чем-то осознал принцип мироздания и записал, чтобы не забыть. А на утро читает – вечность пахнет нефтью.

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Тут еще один интересный фактор нельзя не отметить. Траектория движения нашей галактики проходит через аномальную зону. Она приближается к черной дыре. Это явление изучено еще меньше, чем мозг. Однако, удалось установить, что на то время пока Млечный Путь будет находиться в непосредственной близости ее магнитного поля, вышеупомянутые волокна, назовем их био-чипы, приостановят свою деятельность. Поэтому те, у кого мозг атрофировался и работает только на чипе, не смогут функционировать самостоятельно. А, скорее всего вообще не смогут.

ТАНЯ. Вот тебе и естественный отбор…

ЕГОР. Долгожданная зачистка планеты!

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Так-то оно так, но уверены ли вы, что вы пользуетесь своим мозгом?

ТАНЯ. То есть как?

АНАТОЛИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ. Всего хорошего, друзья мои.

Уходит.

По аллее медленно идет одинокий некромобиле.