Люди добрые

Лена — женщина 35 лет в дешевенькой непритязательной куртке и облезлых сапогах, с дорожной сумкой в руках идет по дороге, припорошенной первым снегом. Поздняя осень. Лена на пропускном пункте. Человек в форме изучает ее паспорт. ЧЕЛОВЕК В ФОРМЕ. Проходите… Лена в барачном помещении выкладывает на стол содержимое сумки — пакет с конфетами, пакет с чаем, пакет с выпотрошенными из пачек и аккуратно перевязанными резиночками по десять штук сигаретами. Достает из кармана телефон, выключает его, также кладет на стол. Охранник, стоящий напротив Лены, заглядывает в пакеты. ОХРАННИК. Правила посещения знаете? ЛЕНА. Да. ОХРАННИК. Ждите. За вами придут. Лена с дорожной сумкой на коленях сидит на стуле в тесном помещении с низким потолком. Ждет. Лена с дорожной сумкой на коленях уже в другом кабинете сидит на скамейке. Ждет. Наконец, охранник заводит в кабинет паренька лет пятнадцати — Ваню. Ваня в наручниках. Охранник расстегивает на Ване наручники, выходит из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Лена сидит, не двигаясь, смотрит на Ваню. ВАНЯ. Привет… Ваня подходит к Лене, низко опустив голову. На Лену он не смотрит. Лена встает, обнимает Ваню. Неловко держит сумку в руках. Наконец, ставит сумку на лавку. ЛЕНА. Как ты? ВАНЯ. Да ниче… Молчание. Ваня мнется, он не знает, о чем говорить. ЛЕНА. Как дела? ВАНЯ. Да нормально. Сама-то как? ЛЕНА. Хорошо. Ваня снова переминается с ноги на ногу, и, наконец, задает, по-видимому, волнующий его вопрос. ВАНЯ. Ты сигарет привезла? ЛЕНА. Привезла. Лена достает из сумки пакеты. Ваня торопливо заглядывает в них. Находит пакет с сигаретами. ВАНЯ. О! Заебок! А че синие? Я же просил красные, мам!! Я же писал красные, ну ты че? Это легкие, мам! ЛЕНА. Да я в поселковом нашем покупала, тут половина красных, половина синих… Не было столько красных, вот и пришлось синие… ВАНЯ. Блин, ну ты че, в город не могла сгонять? ЛЕНА. А они сильно отличаются? Я же не знала, Вань… ВАНЯ. Да ладно. Привезла и привезла. Ваня достает из другого пакета конфету, кладет в рот. ВАНЯ. Сосачки… ЛЕНА. Да… Лена кладет Ване руку на плечо. ЛЕНА. Как ты тут, сынок? Не болеешь хоть? Вырос… ВАНЯ. Да не, мам, не болею. Ты за меня не переживай, у меня нормалек тут все… ЛЕНА. Ну, хорошо… Хорошо. Я тебе еще свитер и носки привезла… ВАНЯ. Угу… ЛЕНА. Трусики, две рубашки, штанишки на подкладе. ВАНЯ. Зашибись. ЛЕНА. Что тебе еще рассказать? Бабушка умерла, я тебе писала… ВАНЯ. Ни хрена! Бабушка умерла? Да ладно? По серьезу? ЛЕНА. Я же тебе писала, Вань… ВАНЯ. Да там неразборчиво у тебя в письмах… ЛЕНА. Да. Умерла. В августе еще похоронили. ВАНЯ. Ни хера себе. Блин, а? ЛЕНА. Так что я теперь сирота, Ванечка. ВАНЯ. А деда как? ЛЕНА. Да ничего… То болеет, то не болеет. ВАНЯ. А-а-а… Ну, ладно. Че теперь? Деду привет передавай. ЛЕНА. Хорошо. (Пауза.) Ванечка… Ты знай, пожалуйста, что я тебя все равно люблю. Пусть все отвернулись, но я все равно… Обнимает сына. ВАНЯ. Ну ладно тебе, мам… (Отстраняется от Лены.) Ты за меня не переживай. И сердце себе это… Не рви. Ты бы это… Уезжала бы из поселка, че тебе там? ЛЕНА. Куда уезжать-то? ВАНЯ. Мир-то большой, мам… Куда-нибудь можно уехать. Ты за меня вообще не парься, я тут в авторитете. Мне еще десятчик сидеть, че тебе из-за меня жизнь ломать? ЛЕНА. Ну и что? Зато выйдешь, женишься, на свадьбе погуляем… ВАНЯ. Ну какая свадьба? Мне тут нравится, мам. Я если выйду — снова сяду. Тут закон есть, понимаешь? Мне твоя женитьба, как корове седло. Че я, без женитьбы бабе не вдую? ЛЕНА. Ну ты что говоришь-то? ВАНЯ. То и говорю! Мам, все! Кончай причитать! Все зашибись у меня, все круто! Меня тут боятся. Если я на малолетке авторитетом стал, на взрослой тем более не пропаду. Чем на поезд деньги тратить, лучше бы сигарет побольше прислала… ЛЕНА. Ты меня прогоняешь что ли? Лена вот-вот заплачет. ВАНЯ (неловко обнимает Лену). Да не прогоняю я тебя… Ну все, все. Просто отвык от тебя… От той жизни отвык вообще… Лена в куртке сидит на нижней полке в ночном поезде. Смотрит на свое отражение в окне: впалые тревожные глаза, плотно сжатые губы, непричесанные жесткие волосы. В купе заходит немолодой седовласый мужчина в тапочках и белых носочках, в руках у него два стакана с чаем. Мужчина ставит один стакан на стол перед Леной. МУЖЧИНА. Ну что такое, думаю, уже два часа едешь в куртке. Я тебе чаю вот принес. Давай, дочка, согревайся. ЛЕНА. Спасибо. Лена пьет чай. МУЖЧИНА. Теплее? Лена кивает. МУЖЧИНА. Вот и я подумал, что так теплее должно быть. Мужчина садится на соседнюю полку, тоже пьет чай. МУЖЧИНА. Есть не хочешь? ЛЕНА. Нет. МУЖЧИНА. Куда едешь? ЛЕНА. Да рядом с Курганом там… МУЖЧИНА. Домой или по работе? ЛЕНА. Домой. МУЖЧИНА. У родственников гостила? ЛЕНА. Ну да. К сыну ездила. МУЖЧИНА. О как? Сын там, с родственниками живет? ЛЕНА. Да нет, сам по себе. Он большой уже. МУЖЧИНА. Смотри-ка… А по тебе не скажешь, что взрослый сын… Лена вынужденно улыбается. МУЖЧИНА. Ну, потеплело? Куртку снимешь? Лена снимает куртку. Черная водолазка топорщится на ее худеньких плечах. МУЖЧИНА. Может, тебе чего покрепче налить для согрева? ЛЕНА. Давайте. Мужчина достает из своей сумки непочатую бутылку коньяка и две рюмки. Разливает коньяк. МУЖЧИНА. Ну, твое здоровье! Лена, не морщась, быстро выпивает рюмку коньяка. Ночь. Мужчина спит на своей полке. Лена сидит напротив, смотрит в окно. Сквозь Ленино лицо в отражении мелькают маленькие покосившиеся дома, станция, лес… Лена вдруг плачет. Мужчина просыпается, садится на своей полке. МУЖЧИНА. Леночка, ты чего? Что с тобою? Лена плачет, не может остановиться. Мужчина пересаживается на Ленину полку, гладит Лену по голове, пытается утешить. Лена послушно утыкается мужчине в грудь, всхлипывает, Ленины плечи дергаются в такт колес поезда. МУЖЧИНА. Ты не бойся, Леночка, ты скажи, что случилось… Не переживай, я тебя не обижу, и насчет приставаний не бойся… Ты скажи, может, помочь чем? Ну, не плачь, деточка…
Титры. Люди добрые.
Раннее утро. Мужчина в купе собирает вещи. Лена спит на своей полке. Мужчина всматривается в лицо Лены, осторожно гладит ее по голове. Затем одевается. Бутылку, с оставшимся на самом донышке коньяком, ставит на столик рядом с Леной. Выходит из купе. Утро. Лена с пустой сумкой на плече идет по грунтовой дороге. Дождь. Серое небо. Деревья почти сбросили все листья, и клонятся ветвями к земле. Лена на кладбище. У могилы матери. Деревянный крест, дешевая оградка. Памятник поставить еще не успели. Старые венки раскисли и выцвели от дождей. Лена достает из сумки бутылку, допивает коньяк. К могиле подбегает собака, тоскливо смотрит на Лену. Она, должно быть, думает, что Лена ее сейчас чем-нибудь угостит. ЛЕНА. Барбоска пришла… Лена подходит к собаке, гладит ее. ЛЕНА. Нету ничего… Дойдешь со мной до дома, угощу… Нагибается к собаке, рассматривает ее морду. ЛЕНА. Ну-ка, а что у нас с глазками? На глазах у собаки запекшиеся корочки гноя. ЛЕНА. Давай, пошли за мной, барбоска… Пошли, пошли… Лена идет по дороге, подзывает к себе собаку. Собака послушно идет за Леной. Лена в ветеринарном кабинете ватной палочкой смазанной какой-то желтой мазью, аккуратно убирает гной из глаз собаки. Собака стоит спокойно, не вырывается. В кабинете просторно и чисто, но такое ощущение, что здесь ничего не менялось уже лет пятьдесят. ЛЕНА. Сейчас до меня дойдем, и поедим… Лена идет по улице, собака бежит за ней. Лена поворачивает за угол, и почти лицом к лицу сталкивается с грузной женщиной. Лена вздрагивает, опускает голову, хочет побыстрее уйти. Женщина преграждает Лене дорогу. ЖЕНЩИНА. К выродку своему ездила? Мне сказали. Да чтобы он сдох, выблядок твой, воспитала ублюдка, да я бы своими руками такого еще в младенчестве задушила! Ты ему передай в следующий раз, что дядя Паша, Костин папа, уже ножик наточил и ждет его с зоны. Ты ему передай, что он его медленно убивать будет, пусть не надеяться… Что сначала он ему уши отрежет, потом нос, потом руки его поганые… Чтобы он понял, как Костику нашему было… Женщина, не договорив, рыдает. Лена, улучив момент, обходит женщину, быстро идет по улице. Собака семенит за ней. Женщина кричит Лене вслед. ЖЕНЩИНА. Еще раз я тебя встречу, я тебе все космы выдеру, тварь! Лена накидывает на голову капюшон куртки. Она почти бежит по улице. Маленькая квартира в малосемейке. Очень аскетичная, на окнах нет штор, а на полу ковра. Окна не заклеены на зиму, и теперь в них бьется первый снег, просачиваясь на подоконник тонкой струйкой воды. Утро. Только рассвело. Рассеянный зимний свет падает на Лену, которая спит тут же на диване. В комнату заходит собака, подходит к дивану, поскуливая, тычется мордой в Ленино лицо. Лена открывает глаза, гладит собаку. Сразу за домом Лены кончается поселок и начинается трасса. Лена идет по обочине трассы, собака бежит рядом, иногда скрываясь в близлежащем пролеске. В какой-то момент собака пропадает надолго. Лена тревожно оглядывается. ЛЕНА. Чита! Чита! Лена сворачивает в лесополосу. Деревья стоят мокрые от первого снега, земля тоже сырая, с заледеневшими островками-лужицами. Лена, не заметив, наступает в такую лужицу, нога проваливается в воду. Лена выдергивает ногу, с ботинка стекает вода. Лена идет дальше. Невдалеке за деревьями Лена видит какое-то темное пятно. Лена подходит ближе. На земле лежит человек. Лена нагибается к человеку, трогает его за руку. ЛЕНА. Вы меня слышите? Лена щупает пульс на руке человека. ЛЕНА. Слышите меня? Человек лежит недвижим. Вдалеке слышится лай собаки. ЛЕНА. Чита! Сюда! Больничный коридор. Лена идет по коридору. В самом конце у стены стоит кровать. На кровати лежит человек — Сергей. Лена подходит к Сергею. Сергей смотрит на Лену больными глазами. Под глазом у него расплылся фиолетово-красный синяк. ЛЕНА. Здравствуйте, Сережа. Я Лена. Вы меня помните? СЕРГЕЙ. Нет. Плохо помню. Здравствуйте. Давайте на ты. По-русски. ЛЕНА. Давай. Как ты себя чувствуешь? СЕРГЕЙ. Голова. Болит очень. Как это по-русски? Раскалывается. ЛЕНА. Заведующая сказала, что завтра после обеда койка в шестой палате освободится. СЕРГЕЙ. Шестая палата. У Чехова есть такой рассказ. Палата номер шесть. Я читал. ЛЕНА. Ну да… Но там нормальная палата. Лучше, чем в коридоре… СЕРГЕЙ. Хорошо. ЛЕНА. Да… Пауза. ЛЕНА. Из какого ты города? Тут для документов адрес спрашивают… СЕРГЕЙ. Я из Берлина. ЛЕНА. Как это? СЕРГЕЙ. Из Германии. Район Вайсензее, Шарлотнебург штрассе, сто тридцать два… ЛЕНА. Это где такое? СЕРГЕЙ. Это в Берлине. ЛЕНА. А, ну да. А русского никакого адреса нет? СЕРГЕЙ. Русского нет. Я вообще-то русский. Я немец, но русский. Я здесь вырос. То есть не здесь, а там… В поселке. Не здесь. Я русский. Лена достает из сумки обрывок листа и ручку. ЛЕНА. Повтори еще раз, пожалуйста… Я так не запомню. СЕРГЕЙ. Берлин, район Вайсензее. Вайсен зее — белое озеро. Белоозерск. Да? ЛЕНА. Там правда есть Белое озеро? СЕРГЕЙ. Есть… Только оно не белое. ЛЕНА. А где твои родители? СЕРГЕЙ (Пожимает плечами). Где-то… Пауза. ЛЕНА. У меня тоже мама умерла. Пауза. СЕРГЕЙ. Соболезную. А у тебя дома есть интернет? ЛЕНА. У меня? Нет. СЕРГЕЙ. Мне нужен интернет. Модем и ноутбук. Или просто интернет. ЛЕНА. Ноутбук я спрошу у знакомых… А модем, ты еще раз скажи, как он называется, я в магазине техники проконсультируюсь… СЕРГЕЙ. Лена… Спасибо. Сергей берет Лену за руку. Лена смутилась, но руки не отняла. ЛЕНА. Врач говорит, сотрясение небольшое. Но мне кажется… Я боюсь, что… А если вдруг… СЕРГЕЙ. А ты врач? ЛЕНА. Я — да. Только не человеческий, а так… Ветеринарю. СЕРГЕЙ. Что? ЛЕНА. Я — ветеринар. СЕРГЕЙ. А, я понял. Я хорошо понимаю, но когда говорят быстро, путаюсь. ЛЕНА. Ты вроде выглядишь-то хорошо. Ну… Я сказать хотела, что вот вроде больной, а выглядишь неплохо. Верный знак, что на поправку. СЕРГЕЙ. А-а-а. Примета, да? Хорошо. ЛЕНА. И синяк вроде проходит. СЕРГЕЙ (трогает глаз). Очень больно ударили. ЛЕНА. Это не наши. У нас тут такие не живут. СЕРГЕЙ. А-а-а. Хорошо. Мне нужно написать в посольство. Я очень боюсь, что я без документов. Меня предупреждали, что здесь без документов опасно. ЛЕНА. Да что опасно? Скажешь тоже! Люди-то везде живут. У отца сосед есть — так он уже три года без паспорта. Потерял и ничего! СЕРГЕЙ. Здесь хорошие люди. Спасибо, Лена. Ты — очень хорошая. И полиция скоро приедет. Я их очень жду, это ведь все-таки документы. Деньги, как это говорят, бог с ними? А без документов нельзя. ЛЕНА. Найдут. У нас точно найдут. Люди-то не слепые у нас, видели их, наверное… Лена с Сергеем гуляют вокруг больницы. Чуть поодаль бежит Чита. ЛЕНА. Чита — фантастическая собака. Это редко, она уже взрослая, и сразу привыкла к квартире, стала сама проситься на улицу… СЕРГЕЙ. Лен, а ты про интернет не спрашивала? ЛЕНА. Да… Знакомые ноутбук не дали почему-то. Хотя и не жадные. Не знаю… А модем в магазине сказали ехать в город, у них нет. Я пока не могу, у меня же работа, а на выходных обязательно. Компьютер в школе попросим, у меня кошка директрисы все время лечится… СЕРГЕЙ. Мне неловко тебя просить. Но мне очень срочно нужно. Телефон у меня украли, эти люди тоже… А там все номера. ЛЕНА. Ну, и что? Если надо позвонить, у меня есть телефон, звони, куда хочешь… СЕРГЕЙ. Нет, я так не помню. В почте есть адреса. ЛЕНА (не понимая). А-а-а… Я на выходных поеду. Обязательно съезжу. Что тебе врач говорит, главное? СЕРГЕЙ. Скоро выпишут. Они меня недолго били. Я сразу упал. Я читал, что нужно сразу падать, если бьют. Это, наверное, у меня просто шок. ЛЕНА. Эти подонки точно не из нашего поселка. У нас таких нет. Это приблудшие какие-то… СЕРГЕЙ. Я сам виноват. Я им хотел объяснить, что они не правы. Этого нельзя делать. С преступниками надо во всем соглашаться, а потом как можно скорее звонить в полицию. А они у меня телефон отобрали. ЛЕНА. В милиции сказали, что будут искать… СЕРГЕЙ. Я читал, что в России сейчас хорошая служба полиции. Это на наших сайтах пишут ужасы про вас. А я смотрю русские каналы. Там много про это говорят. Про улучшения. Про полицию тоже. И вообще — это хорошо. ЛЕНА. Что хорошо? СЕРГЕЙ. Я подумал, во всем нужно искать хорошее. Если бы это со мной случилось в Германии, мне бы пришлось платить за лечение. У меня нет страховки. Я хотел сделать, но не успел. Думал, сделаю после. Это вообще, мне кажется, по-русски. Немец так никогда не сделает. Немец всегда успеет. А я, хоть и немец, я русский. Я здесь родился. Не здесь, нет… Там, в другом месте. И я не успел. У меня есть страховка путешественника. Я предложил позвонить в агентство в Москву и восстановить номер. Это можно, это предусмотрено в контракте. Но в больнице сказали, что не хотят как это… Не хотят заморачиваться. Это значит, они не будут звонить. Они сказали, мы тебя вылечим и так. Потому что это Россия, здесь неважно, есть у тебя деньги или нет. ЛЕНА. Ну да. Если тихонечко жить, то и неважно. Если денег нет, тяжело, конечно. Ну, так у кого они есть? У богатых только. А богатых убить могут в любой момент, у них так заведено. Лучше уж потихонечку… СЕРГЕЙ. Убить? Богатых? За что? ЛЕНА. Ну как? Ты разве не знаешь? За деньги. Их же все время убивают. Вот тебе и богатство — каждую минуточку от страха трястись. СЕРГЕЙ (понимающе кивает). А, ну да. Это же русская мафия. ЛЕНА. Ну вот! А говоришь — не знаешь! Лена с Сергеем едут в автобусе еще, наверное, времен войны. Автобус фырчит и вздрагивает, чуть только замедлит ход. Сергей сидит у окна, и его бросает из стороны в сторону. Он не знает, чем себя занять. Сергей явно недоволен такой «русской ездой». А Лена уснула. В автобусе жарко, и Лена расстегнула ворот куртки. Теперь Сергей смотрит в этот расстегнутый ворот. Там, в горловине ворота мелькает вырез клетчатой блузки и худые, немного выдающиеся вперед ключицы. Лена с Сергеем в городе, в ларьке «Евросети». Консультант в желтой футболке выкладывает перед Леной и Сергеем упаковки с три-джи модемами. КОНСУЛЬТАНТ. Ну, вот, выбирайте, они, в принципе, все одинаковые, в одной ценовой категории. Главное, какая у вас связь лучше работает. Лена выкладывает из кармана куртки деньги, пересчитывает. ЛЕНА. Мне не хватит… Сережа, прости… По лицу Лены видно, что она очень расстроена и раздосадована. Лицо Сергея ничего не выражает. СЕРГЕЙ (Консультанту). А вы не знаете, где ближайшее как это? Кафе с интернетом? КОНСУЛЬТАНТ. Интернет-кафе? Да вон, через дорогу, в детском садике с обратной стороны. Темный полуподвал интернет кафе. Пять-шесть компьютеров. Сергей сидит за одним из них. Лена стоит у выхода — ждет Сергея. Сергей встает из-за компьютера. Идет к стойке к администратору. Лена подходит к Сергею. АДМИНИСТРАТОР. Двадцать два рубля. Лена достает деньги, рассчитывается. Лицо у Сергея оживленное. Лена с Сергеем выходят из интернет-кафе. ЛЕНА. Все получилось? СЕРГЕЙ. Да. Я написал. ЛЕНА. Родственникам? СЕРГЕЙ. Нет… В посольство. ЛЕНА. Прямо в Германию? СЕРГЕЙ. В Москву. ЛЕНА. А-а-а. Ну да. До Германии-то поди долго идти будет. Ну и слава богу. Сереж… А следующий автобус только в пять. Хочешь, я тебе фонтан у театра покажу? СЕРГЕЙ. Пойдем… Моросит мелкий осенний дождь. Сергей и Лена стоят у фонтана перед драмтеатром и едят мороженое. ЛЕНА (Доев мороженое). Правда, хорошо? Площадь красивая? СЕРГЕЙ. Да. Необычно. ЛЕНА. Ты только не простудись без шапки. Лена пытается накинуть Сергею капюшон его куртки на голову. Сергей как-то странно смотрит на нее. Лена вдруг испуганно осекается на полу-жесте. Сергей гладит Лену по голове. СЕРГЕЙ. Ты сама не простудись. Сергей застегивает на Лене куртку до горла. Лена стоит, потупивши взгляд. Ей приятна забота Сергея. Лена в стойле ставит корове укол. Корова рассерженно мотает головой, пытается увернуть свое грузное тело от Лениных манипуляций. ЛЕНА. Маняшечка, потерпи. Потерпи, мое золотце… Хорошая моя буреночка, терпи… Рядом с Леной стоит толстая женщина — Аня. ЛЕНА. Воспаление у нее сильное. Застудилась где-то… Еще уколы нужно, и мазь я пропишу хорошую, только в город придется за ней ехать. Поедешь? АНЯ. А сколько уколов-то еще? ЛЕНА. Ну пять-шесть надо… АНЯ. Ты мазь-то пропиши, а уколы надо-нет? ЛЕНА. Конечно надо. АНЯ. Да я б сноху попросила, она бы сама… Ты только название скажи. ЛЕНА. Ань, да приду я сама поставлю. Я же денег с тебя не прошу… АНЯ. Да деньги-то что? Ленка… ЛЕНА. Что? АНЯ. Уезжай ты, нечего тебе здесь ловить. На тебя весь поселок из-за Ваньки грязь льет… ЛЕНА. Ань… Я же его не защищаю. Пусть в пьяной драке, но он убил, и будет сидеть. Я знаю, что он виноват. АНЯ. Он убийца, Лен… Он человека убил. Уезжай ты, зачем тебе это? У меня уже в магазине спрашивали про тебя, че ты ко мне ходишь? И что с бомжом придорожным живешь теперь, спрашивали… ЛЕНА. Он не бомж. Он вообще-то из Германии. АНЯ. Да я-то к тебе хорошо, Леночка. Только мне почем знать? Весь поселок так говорит. Мазь пропиши, а ко мне не приходи больше. ЛЕНА. Ань, ты чего? АНЯ. А того! Будет про меня еще всякое говно говорить, что я матери убийцы потакаю! Я, Ленка, про тебя так не думаю, а мне говорят! Мне вот что делать?? Палкой их бить? Аня выходит из стойла. Лена стоит как в оцепенении. Корова протяжно тоскливо мычит. Лена прижимается лицом к мощному боку коровы. Квартира Лены. Поздний вечер. Сергей лежит на расправленном диване, укутавшись в одеяло. Смотрит куда-то в темный квадрат окна. В углу спит Чита на старой куртке, положенной Леной специально для нее. СЕРГЕЙ. У вас в поселке много таких домов, как твой? Я видел только маленькие. ЛЕНА. Три… Это у нас здесь элитные дома считаются. Лена достала из маленькой кладовой в прихожей раскладушку, разложила ее. На Лене толстая кофта и шерстяные носки. ЛЕНА. Это Ванина раскладушка. Садится на раскладушку. ЛЕНА. Хочешь знать, кто такой Ваня? СЕРГЕЙ. Лена, иди сюда, пожалуйста… Лена пересаживается на диван к Сергею. СЕРГЕЙ. Здесь ничего не шумит? ЛЕНА. Где? СЕРГЕЙ. Вокруг. ЛЕНА (прислушивается). Нет. СЕРГЕЙ. Шум какой-то. Это в ушах у меня, наверное. ЛЕНА. Пройдет. Врач сказала, все нормально вроде. Это, наверное, от лекарств. Чайник поставить? Хочешь чего-нибудь? СЕРГЕЙ. Нет. Надо спать. Завтра буду звонить в посольство. Надо будет много всего делать. Холодно здесь. Лена рассматривает свои руки. Мнется, хочет сказать о чем-то, но не решается. ЛЕНА. А хочешь, я с тобой лягу? СЕРГЕЙ. Зачем? Я себя плохо чувствую, я не смогу как это… С тобой быть. Лена смутилась. ЛЕНА. Ты про это что ли? Что за глупости тебе в башку-то лезут! Я и не хотела… Я и не про это вовсе. Я думала, согреть тебя… СЕРГЕЙ. А-а-а. Ну да. Конечно, ложись. Когда я был маленький, нас тоже с соседской девочкой укладывали спать вместе. Было мало места, я помню. Мы жили в половине дома. Там, в Казахстане. Тогда это была Россия. Это как в детстве будет. Лена снимает брюки. Остается в кофте и в носках. Собирается лечь рядом с Сергеем. СЕРГЕЙ. Ты будешь спать прямо в кофте? ЛЕНА. Холодно же. СЕРГЕЙ. Все равно. Надо снимать. Это верхняя одежда. ЛЕНА (улыбается). Хорошо. Лена снимает кофту. Остается в детской застиранной футболке с Томом и Джери. В этой футболке и носках она ложится рядом с Сергеем под одеяло. СЕРГЕЙ. Тебя саму нужно греть. Сергей обнимает Лену. И почти мгновенно засыпает. Утро. Лена просыпается от того, что Сергей мечется по кровати, и стонет. ЛЕНА. Сереж, что с тобой? Сергей стонет, сбивает ногами одеяло. Врачебный кабинет. Напротив Лены, которая как всегда в куртке, сидит сухая со строгим лицом женщина в белом халате — Ирина. ИРИНА. Лена, если бы мы знали, что это, мы бы с тобой не разговаривали… Дайте нам такое оборудование, такую технику, как у них, дайте! Мы скажем! ЛЕНА. Как у кого? ИРИНА. Да я не знаю, как у кого! Он, говорит, из Германии? Дайте нам, как в Германии! Мы все скажем, у нас лекарства есть не хуже! Лен, по нашим анализам у него все в порядке. Другое дело, что у нас нет такого оборудования… Я ему наобум должна лекарства выписывать? У меня нет такого дара — телепатически видеть болезнь! Это нужно в город, если они это делают… ЛЕНА. А кто делает? ИРИНА. Не знаю… В Москве, наверное, делают. В Германии его буржуйской, наверное, делают. ЛЕНА. Ир, напиши нам направление в Москву, пожалуйста. Ему очень больно. ИРИНА. Каким образом я ему напишу? У него нет полиса, он вообще не гражданин России! Лен, ты с ума сошла? Чего ты с ним тетешкаешься? Он не гражданин России, документов никаких, ты вообще хоть что-то о нем знаешь? ЛЕНА. Да это неважно. Ира, человеку плохо — понимаешь? ИРИНА. Это тебе хорошо — привела домой собачку, обогрела, вылечила. На собаку у нас, слава богу, бумаг еще не надо здесь… А это человек, Лена. На человека нужны документы. Нет документов, нет больного. Нет больного — нет проблемы. Это мы его еще по доброте душевной лечили. Как бомжа оформили, да и все. Так у нас и не город. Леночка, милая, я все, что угодно тебе напишу. А смысл? ЛЕНА. А что делать? ИРИНА. Не знаю, Лен… Не знаю я. Что ты от меня хочешь, у меня зарплата семь тысяч с премиальными! Мне не жалко, думаешь? Жалко. Но не знаю я… Ищи деньги, вези его в Москву. У него тяжелое сотрясение, наверное, ему нужны все анализы, обследование… Если тебе его так жалко, вези в Москву. ЛЕНА. А в городе? ИРИНА. А в городе не знаю я. Там такие очереди, люди с полисами месяцами приема ждут. Если что серьезное, или к хорошему специалисту надо попасть. Да и лечат у нас сама знаешь, как. Медицину развалили, а потом удивляются, что у них люди помирают. Квартира Лены. Сергей лежит на диване и стонет. Долго. Лена сидит возле дивана на полу. СЕРГЕЙ. Hilfe! Helfen Sie mir! Bitte! (Помогите! Помогите мне, пожалуйста! — здесь и дальше нем.) (Открывает глаза, смотрит на Лену). Помоги… ЛЕНА. Потерпи. Я помогу. Я что-нибудь придумаю… Я сейчас… Потерпи чуть-чуть, я помогу. Я обещаю. Лена встает, идет в коридор, одевается. Выходит из квартиры. Лена заходит в продуктовый магазин. За прилавком — молоденькая девушка, продавщица. ЛЕНА. Здравствуй, Мариночка. Сергей Иванович здесь? ПРОДАВЩИЦА. Ну, здеся… ЛЕНА. Позови его, пожалуйста. ПРОДАВЩИЦА. Я че, обязана че ли? ЛЕНА. Ну, позови, пожалуйста… ПРОДАВЩИЦА. Сама ему звони, че я-то? ЛЕНА. Смешная ты, Марин. Тебе ведь его позвать быстрее, чем пререкаться со мной. ПРОДАВЩИЦА. Да че я-то? Че все я? Бюро добрых услуг? Мне, блин, за добрые дела не платят! ЛЕНА. А хочешь, я тебя конфетами угощу? Я вчера ходила на вызов, у кошки роды тяжелые, а у бабушки той денег не было, так она мне конфет насыпала… Вроде вкусные. ПРОДАВЩИЦА. Да иди ты! Уходит вглубь магазина, кричит в подсобное помещение. ПРОДАВЩИЦА. Сергей Иваныч, к вам Лена пришла, выйдите! ГОЛОС СЕРГЕЯ ИВАНОВИЧА. Какая Лена? ПРОДАВЩИЦА. Мать Ваньки, который одноклассника убил! Из подсобки появляется Сергей Иванович. СЕРГЕЙ. ИВАНОВИЧ А, здравствуй, Леночка… Тебе чего? По записи в долг ничего не отпускаем, на двери объявление висит… Даже тебе не могу. У нас правила для всех. ЛЕНА. Да нет, я с предложением. Лена и Сергей Иванович гуляют вокруг магазина. Сергей Иванович осторожно переступает через лужи — воронки с мутной жижей, затянутые белой коркой. Лена идет прямо по лужам, она их даже не замечает. ЛЕНА. Дядь Сережа, купите у меня квартиру? СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Это какую? В малосемейке? ЛЕНА. Ну… Вы ее потом хорошо продадите, все-таки это же элитный дом… Там даже горячая вода есть. Иногда. СЕРГЕЙ. ИВАНОВЧ Да знаю я эти квартиры… Ну? А чего продаешь-то? ЛЕНА. Да я в Москву уезжаю… СЕРГЕЙ. ИВАНОВЧ А-а-а. Ну да, оно понятно… Здесь у нас люди злые, языки, как помело, понятно, чего ж… Ну что я тебе скажу, Лен… Я твоего отца уважаю и к матери очень хорошо относился, ты же знаешь, что мы с ней в школе дружили… Но дорого не дам. Отдашь за мою цену — хорошо, нет — извиняй. У меня много тоже нет, магазин — одни поборы, заправка — хоть закрывайся, тому на лапу дать, тому… Чтоб они все сдохли, мудачье, чиновники эти! ЛЕНА. Я на любую сумму, дядь Сереж, согласна… У меня выбора нет. СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Я уж постараюсь не обидеть, все равно за копейки не куплю, постараюсь больше… Да нет у меня много. ЛЕНА. Дядь Сережа, можно я вас обниму? СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. С чего вдруг? ЛЕНА. Я уеду, и вас больше никогда не увижу просто… Никого не увижу. СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. (обнимает Лену). Ну, зачем ты так? Да мало ли в жизни ужасов бывает? Того и гляди, съедят. А все-таки и хорошее же есть, правда? И вернуться всегда можно… ЛЕНА. Ну, пойдемте? СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Куда? ЛЕНА. Документы оформлять на продажу. СЕРГЕЙ ИВАНОИВИЧ. Ничего ты шустрая! ЛЕНА. Мне завтра уже ехать надо… Мне очень срочно надо. Я даже прибраться там не успею, вы там сами выбросьте всю мебель мою, да у меня и нет ничего… СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Подожди. Осади. Я в гараж к себе твою мебель свезу. Надумаешь вернуться — заберешь. ЛЕНА. Договорились, пойдемте быстрее только… СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. А тебе прямо сегодня деньги нужно отдать? ЛЕНА. Ну да, я же уезжаю завтра… СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Не знаю, сегодня получится, нет… Ладно, я сейчас машину заведу, в город поедем, еще ведь тогда в банк заехать нужно, если деньги-то сразу… Стой здесь, сейчас подъеду. Сергей Иванович уходит. Лена остается стоять. Выражение лица у нее сейчас решительное, какое-то даже непривычное для нее. Из-за угла магазина выезжает Сергей Иванович на машине. «Бибикает» Лене. Лена вздрагивает, идет к машине. Лена в своей квартире сидит на диване рядом с Сергеем. Сергей смотрит на Лену ввалившимися глазами. Синяк под глазом почти сошел. Чита уткнулась мордой Лене в колено. СЕРГЕЙ. Может быть, есть что-то еще? Другие лекарства? Эти таблетки мне не помогают. ЛЕНА. Скоро все пройдет, Сереж… Тебя в Москве вылечат. СЕРГЕЙ. Почему в Москве? ЛЕНА. А мы тебя в Москву лечиться повезем. СЕРГЕЙ. Там хорошее лечение? ЛЕНА. Да. Очень. СЕРГЕЙ. Нужно узнать про мою страховку. У меня есть страховка. Была. Нужно восстановить номер. ЛЕНА. Да мы и так тебя вылечим, и без номеров этих. СЕРГЕЙ. Нужно звонить в посольство. ЛЕНА. Мы позвоним. Потерпи. Хороший мой… Скоро все пройдет. СЕРГЕЙ. Что пройдет? Я не могу больше. Мне очень больно. ЛЕНА. Я знаю, что больно. Потерпи. СЕРГЕЙ. Дай еще этих таблеток. Как они называются? ЛЕНА. Кетанол. Их нельзя так много. Потерпи, пожалуйста… Завтра утром поедем в Москву, и все хорошо станет. СЕРГЕЙ. Может быть, другие лекарства? Какой-то рецепт? Может быть, ваш врач пропишет мне рецепт? ЛЕНА. Нет. Других лекарств нет. Я уже спрашивала. СЕРГЕЙ. Mein Gott, mein Gott! Tu bitte, dass es bald vorbei ist… (Господи, Господи! Сделай так, чтобы это поскорее кончилось!) ЛЕНА. Что? СЕРГЕЙ. Я не могу больше… Лена гладит Сергея по спине. ЛЕНА. Терпи. Говорят, Бог терпел и нам велел. Не знаю, правда, нет. Потерпи и пройдет. Ты сейчас сможешь один посидеть? С Читой. Мне за билетами нужно. СЕРГЕЙ. Да. Иди. Я попробую спать. Лена встает с дивана. ЛЕНА. Я скоро приду. Сергей смотрит на Лену, хочет ей что-то сказать, но видно, что ему тяжело говорить, что он совсем болен и измучен. СЕРГЕЙ. Возвращайся скорее, пожалуйста. Мне страшно. Лена идет по коротенькой улице с низкими частными домами. Снег. У одного из домов Лена останавливается. Заходит во двор. Во дворе как-то пусто. Как будто здесь никто не живет. Лена, пригнувшись, заходит в дом. В доме темно и неуютно. В комнате на диване сидит старик. Он в синих подштанниках и синей же старой кофте. Старик смотрит телевизор. По телевизору показывают новости. Старик берет пульт, выключает телевизор. Этот старик — отец Лены. ОТЕЦ. Чего приперлась? ЛЕНА. Да так… Узнать? Может, помочь надо что-то? ОТЕЦ. Мне от тебя ничего не надо. ЛЕНА. А-а-а… Лена разувается. Прямо в куртке проходит в комнату, садится рядом с отцом на диван. ЛЕНА. А я к маме на могилу ходила… ОТЕЦ (после паузы). Я тоже ходил. ЛЕНА. Один ты у меня остался… ОТЕЦ. Вспомнила… Загубила сына. Он веревки из тебя вил, а ты потакала. Вот и вырос убийцей… Что теперь говорить. ЛЕНА. А я в Москву уезжаю. Пауза. ОТЕЦ. Вон что… Попрощаться пришла? ЛЕНА. Ну да… ОТЕЦ. Что сказать? Поезжай, дочка, держать не стану. Люди — везде люди, авось не пропадешь. ЛЕНА. От Вани привет. ОТЕЦ. Этого я даже слышать не хочу, швырни ему назад его приветы. Пауза. ОТЕЦ. Не бьют его там? ЛЕНА. Да вроде бы нет. ОТЕЦ. Ну, слава богу. А надо бы, конечно. ЛЕНА. А я человека хорошего встретила. ОТЕЦ. Замуж позвал? ЛЕНА. Нет, у нас все по другому… ОТЕЦ. А говоришь хороший. Дура ты, дура, в кого такая уродилась? ЛЕНА. Еще я квартиру продала… Отец молчит. Кажется, он сейчас взорвется от гнева. Дряблые старческие складки на его подбородке дрожат. ОТЕЦ. Вон! Вон из моего дома! Квартиру она продала! Я не для того тебе ее покупал, чтобы ты ее потом продавала! Я всю жизнь эту квартиру выбивал, всю жизнь, чтобы ты с сыном там жила, а ты из сына убийцу воспитала, и к мужику побежала стелиться! Да на хер ты пошла, слышишь? Пошла на хер! Встала и вышла! Чтобы я тебя больше не видел никогда в жизни! Да чем же я так провинился перед господом, за что мне все это, а? Лена встает, обувается, молча выходит из дома. Вокзал — маленький деревянный дом у железнодорожных путей. Кассирша сонно читает книгу. За окном начинается метель. Кассирша долго не смотрит на Лену, затем поднимает глаза, смотрит сердито, неодобрительно — мол, зачем пришла? ЛЕНА. До Москвы мне нужно. КАССИР. Плацкарта нет, есть купе… ЛЕНА. А мне купе и нужно, два места и на собаку одно. Только у меня на второго человека документов нет, у него украли, а он очень болен. Нам в Москву нужно, может быть, как-то можно без документов в исключительных случаях? КАССИР. Ничего не знаю. Ничего нельзя. Без паспортов не продаем. Снова утыкается в свою книгу. ЛЕНА. Послушайте, я знаю, вы же добрая женщина… Помогите нам. Человек умирает. КАССИР. В милицию идите без документов. А я ничего не знаю… Полицейский участок. Тоже деревянный дом, только побольше. Лена заходит внутрь. На вахте сидит дежурный. ЛЕНА. Здравствуйте. Я по поводу паспорта. Человек паспорт потерял… ДЕЖУРНЫЙ. Вы потеряли? ЛЕНА. Нет, другой человек. ДЕЖУРНЫЙ. Пусть этот человек и приходит. ЛЕНА. Он не может. Он болен. ДЕЖУРНЫЙ. Инвалид? ЛЕНА. Ну… Он болеет сильно. ДЕЖУРНЫЙ. Ладно, подождите… Встает, идет по коридору, заглядывает в одну из немногочисленных дверей. ДЕЖУРНЫЙ. Вась, тут по поводу утери паспорта, выйди, разберись… Маленький кабинет. Лена в куртке сидит за столом. Напротив нее полицейский, перед ним на столе медицинская карта Сергея, которую Лена принесла с собой. Лена дрожит. ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Вам нужно звонить в посольство Германии. Я ничем не могу помочь. Пусть они разбираются со своим гражданами. ЛЕНА. Но вы же сами не нашли его паспорт! Вы обещали! И не нашли! А он теперь болен! ПОЛИЦЕЙСКИЙ В том, что он болен, тоже мы виноваты? Мы ищем. Проводим розыскные мероприятия. Если найдем — сразу же сообщим. А пока — звоните в посольство! ЛЕНА. Пока посольство там разберется и ему паспорт вышлет, он уже умрет… ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Вы вообще уверены, что он правду сказал? Вон по телевизору говорят, что сейчас к нам шпионы пачками едут. Чтобы это… Россию изнутри развалить. ЛЕНА. Какой еще шпион? Фильмов насмотрелись что ли? ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Насмотрелся, не насмотрелся. А у нас вон недавно даже закон против них приняли. Если бы проблемы такой не было, то и не приняли бы. Значит, достали их иностранные агенты вконец. Логично? В Думе тоже не дураки сидят. ЛЕНА. Вы что? Какой агент? У него документы украли. Вы же сами заявление принимали! ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ну и что, что принимал? Я откуда знаю — кто он такой? Если иностранец, почему по-русски так хорошо говорит? Значит, обученный. ЛЕНА. Да он здесь родился! То есть не здесь… А там… ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Так здесь или там? ЛЕНА. Там… В Казахстане вроде. ПОЛИЦЕЙСКИЙ. А говорите здесь. Вот видите — сами не знаете, а говорите. Я вообще по должностной инструкции в ФСБ сейчас позвонить должен. И уже им это дело передать. Пусть разбираются — что, да как, да зачем приехал… Лена плачет. ЛЕНА. Вы что, с ума сошли в ФСБ? Совести у вас нет совсем!? Он болен, он с постели встать не может! Он умирает, его в Москву надо везти срочно, а вы в ФСБ! Вы же видели, что он еле ходит! ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ну, только этого не хватало! Подождите… Елена Николаевна… Подожди ты, не плачь… Посмотри на меня. Я ему справку напишу о том, что он гражданин такой-то, потерял паспорт… Вам по этой справке продадут билеты. Доезжаете до Москвы, а там уже прямиком идите в посольство с этой справкой… Или куда там. И я вас не видел. ЛЕНА (всхлипывая). Спасибо вам. Спасибо… ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Разревелась… Дед Мороз, красный нос…Он тебе кто, родственник? ЛЕНА. Ну, почти… ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Болеет, а времени зря не терял… ЛЕНА. Да у нас не то совсем… Он мне просто другом стал. ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ну-ну… Кто в наше время ради друзей так жопу рвать будет? Пардон, задницу… Полицейский пишет справку. Лена в своем кабинете заполняет «собачий паспорт». Имя собаки, сделанные прививки… Открывает нижний ящик рабочего стола, достает печать. Ставит печать в паспорт. Лена наклеивает на двери ветеринарного отделения объявление: «Требуется ветеринар. Государственный соцпакет. Зарплата — пять тысяч рублей» Лена заходит в свою квартиру. Чита радостно встречает хозяйку. Лена разувается, проходит в комнату. Сергей лежит на диване, смотрит на Лену вопросительно. ЛЕНА. Как? СЕРГЕЙ. Я спал. Теперь лучше. Немного лучше. ЛЕНА. А я вам паспорта сделала. Чите настоящий, а тебе справку. Завтра едем в Москву. СЕРГЕЙ. Лена, а это точно можно? Мне можно в Москве будет лечиться без страховки и без документов? ЛЕНА. Можно. Сейчас в Москве все, что хочешь можно! СЕРГЕЙ. У меня нет денег, чтобы заплатить за лечение. Я смогу тебе возместить расходы на дорогу. Потом, когда вернусь. Но лечение сейчас везде дорого. Я безработный. На лечение у меня нет денег. Наверное, лучше звонить в посольство. Это лучше. Я гражданин Германии, они обязаны обо мне позаботиться. ЛЕНА. Хорошо. Я позвоню. А денег никаких не надо…У меня есть… СЕРГЕЙ. Нет. Это неправильно. Я не смогу вернуть, нет. Мне нужно только выбраться отсюда. ЛЕНА. Сереж… У нас ведь не Германия, вылечат тебя и так. СЕРГЕЙ. Они будут лечить бесплатно? ЛЕНА. Ну да… Тебя же здесь вылечили. Оформили как бомжа — вот и все дела. Сергей пытается улыбнуться. СЕРГЕЙ. Бомж — это…? ЛЕНА. Это ты. Не местный, значит. Бездомный. СЕРГЕЙ. В России так просто… ЛЕНА. Ну, конечно! Это ведь не Германия тебе! У нас и бездомных лечат! Лена подходит к Сергею, наклоняется к нему, гладит по волосам. ЛЕНА. Все наладится. Сергей берет Лену за руку. СЕРГЕЙ. Я знаю. Но все равно надо позвонить. Сергей осторожно прикасается губами к Лениной узкой бледной руке с синими прожилками вен. Чита вьется рядом. Лена на кухне, говорит по телефону, записывает что-то на листке бумаги. Телефон у Лены старый, советский, с крутящимся диском, на котором расположены цифры. ЛЕНА. …Одиннадцать? Ага, записала. Спасибо, девушка. Лена набирает продиктованный справочной службой номер. Из телефона раздается громкий механический женский голос, а следом — мужской, дублирующий речь женщины по-немецки: «Здравствуйте. Вы позвонили в посольство Германии. Мы рады помочь вам. Переведите, пожалуйста, свой телефон в тоновый режим. Если вы хотите узнать информацию о порядке получении визы, нажмите один… и т. д.» Лена недоуменно смотрит на свой телефон. Наконец, неуверенно крутит диск телефона — набирает единицу. Связь обрывается. Лена снова и снова пытается дозвониться в посольство, слушает механические комментарии автоответчика, набирает то одну, то другую цифру. Связь раз за разом обрывается. Лена кладет трубку. Лена заходит в комнату. ЛЕНА. Сережа, ты не знаешь, что такое тоновый режим? Я запуталась чего-то… СЕРГЕЙ. Нет. А что это? ЛЕНА. Не знаю. СЕРГЕЙ. Режим? Есть сталинский режим, я знаю! ЛЕНА. Нет, это другое. СЕРГЕЙ. Я читал про Россию. Много. Я ведь русский. Лена улыбается, кивает. ЛЕНА. Русский, русский… Не переживай. Поезд. Купе. На нижней полке лежит Сергей. На противоположной Чита. Рядом с Читой сидит Лена, смотрит в окно. ЛЕНА. Как все за день поменялось, да? И природа какая-то другая… СЕРГЕЙ. Да. Русские березы… Я знаю. ЛЕНА. Чита какая стойкая оказалась, да? Все ведь понимает, что надо до станций терпеть, не жалуется, не скулит… Сергей морщится от боли, закрывает глаза. ЛЕНА. Больно? Поспи. Я тебя заговорила. Спи. СЕРГЕЙ. Не могу. Не спится. ЛЕНА. Может, чаю принести? СЕРГЕЙ. Нет. ЛЕНА. На тебя что-то давит, да? У тебя вид такой. Что на душе тяжело, такой вид. СЕРГЕЙ. Не знаю… Нет. Просто мне страшно, я здесь без денег, без документов. Я русский, да… Я на родине. Я русский. Мне нечего здесь бояться. Но мне тяжело. Я хочу домой, в Берлин. ЛЕНА. Как ты до дома больной-то доедешь? СЕРГЕЙ. Не знаю… Все равно. ЛЕНА. Ничего. Приедем, а там уже само собой ясно станет, как нам дальше быть. Да? СЕРГЕЙ. Да. Никогда не был в Москве. ЛЕНА. Я тоже. СЕРГЕЙ (смеется). А у меня все идет по плану. ЛЕНА. Почему это? СЕРГЕЙ. Я так задумал. Я родился в Сергеевке. Это в Казахстане. Я все хорошо помню. Качели. Наш дом. Мне было четыре года, когда мы уехали в Берлин. Мои родители — немцы. Сейчас мне двадцать восемь. Вначале лета я немного поругался с семьей. Из-за моей работы. Из-за того, что я не хотел, как все — сидеть в офисе, и заниматься как это? Бессмысленностью. Да, это бессмысленность, я думаю. Я хотел снова пойти учиться. Я учился на экономике. Но теперь летом я понял, что учился не там. Это не мое. И я решил сначала поехать на родину, посмотреть на наши качели. И потом на как это называется? На меж городских автобусах поехать по России. Я был в России один раз, когда мне было два года, у бабушки в Энгельсе. Она уже умерла. Я был уверен, что мне это необходимо — поехать в Россию. Потому что я русский. Это мое… Я думал прилететь в Астану, доехать до Сергеевки, прожить там три дня и поехать в путешествие. Я хотел улететь домой из Москвы. И я прилетел в Астану, жил в Сергеевке, а теперь еду в Москву. (Улыбается.) Видишь? Пока мои планы сбываются. ЛЕНА. А качели? Ты нашел качели? СЕРГЕЙ. Нет. Их снесли. И дом наш тоже. Я ничего не вспомнил. Чужой город. Мне там не понравилось. ЛЕНА. А у нас в России красиво, правда? СЕРГЕЙ. Да… Только зачем у вас тут бьют? ЛЕНА. Это какие-то не наши. Не знаю, кто. Ты не думай, что в России все такие. Их найдут, даже не переживай… Это не все такие. Это вообще редкость… СЕРГЕЙ. Я знаю. Ты — русская, я — русский… Мы не такие. Но есть другие русские, которым нравится бить своих людей. ЛЕНА. Смотри, Казань. Подъезжаем… Лена и Сергей смотрят в окно. Ночь. Сергей лежит на полке с открытыми глазами. Зрачки у него расширены от боли. Щеки впали, волосы мокрые от пота, его самого знобит. Рядом с Сергеем сидит Лена. Смачивает полотенце водкой из бутылки, стоящей на столе, растирает этим полотенцем Сергея. Ранее утро. Стоянка. Сергей спит. Лена заходит в купе со стопкой газет в руках. Следом в купе заходит Чита. ЛЕНА. Скоро уже приедем, Читка! Лена вдруг садится на корточки, обнимает собаку, целует ее в черный влажный нос. Затем Лена начинает листать газеты — просматривает рекламу на последних страницах, где, в том числе, есть и реклама частных клиник. Московский вокзал. Лена с Сергеем и Читой выходят из поезда. Сергей еле стоит на ногах. На вокзале у выхода из здания стоит множество чем-то похожих друг на друга людей, которые, как заведенные, повторяют: «Такси, такси». Лена подходит к одному из таксистов. ЛЕНА (с газетой в руках). Здравствуйте, а нам вот по этому адресу, вот тут вот, это какой район, я не знаю… ТАКСИСТ. Это Чертаново, с собакой две тысячи будет. ЛЕНА. А че так дорого? ТАКСИСТ. Ну вот так. Вы дешевле не уедете. Это я вам точно говорю, не уедете. И пробки сейчас. Кто не знает, как проехать, часа на четыре встанет. Ну че, поехали? ЛЕНА. И никак не получится дешевле? ТАКСИСТ. Не, не уедете… А в метро вас собакой не пустят. ЛЕНА. Ну, не знаю… ТАКСИСТ. Да, поехали, поехали, вы по другому не уедете! ЛЕНА (Сергею). Ну что, поедем? Серей безразлично пожимает плечами. ЛЕНА. Ладно, поехали. ТАКСИСТ. Только на собаку намордник наденьте. ЛЕНА. Она не кусается. ТАКСИСТ. Пойдемте за мной. Сергей хочет взять сумку. ЛЕНА. Не надо, я сама. СЕРГЕЙ. Нормально. ЛЕНА. Возьми тогда вот эту, она полегче. СЕРГЕЙ. Я сам знаю! Сергей берет большую сумку, Лена маленькую. Пройдя несколько шагов, Сергей останавливается — сумка слишком тяжела для него. ЛЕНА. Ну вот, я сказала же. СЕРГЕЙ. Нет, нормально… ЛЕНА. Я вижу… Лена берет вторую сумку. Сергей, Лена и Чита идут за таксистом. Лена, Сережа и Чита стоят у новенького двухэтажного здания. Лена привязывает поводок Читы к ограде. ЛЕНА. Посиди здесь, подруга, ладно? Лена подходит к Сереже. ЛЕНА. Ну что, пойдем… СЕРГЕЙ. Может быть, сначала поедем в посольство? ЛЕНА. Ну, давай хотя бы узнаем, что да как, раз уж приехали… Сергей обреченно кивает. СЕРГЕЙ. Да. Я понимаю. Это так надо. В больнице у входа стоит мягкий диван. Сергей опускается на него. СЕРГЕЙ. Ich kann nicht mehr.(Я не могу больше.) ЛЕНА. Что? СЕРГЕЙ. Verzeih mir. Ich kann nicht mehr, Ich habe es vergessen (Прости. Не могу больше. Я забыл, как по-русски). ЛЕНА. Подожди. Я сейчас… Регистратура. Опрятная девушка сидит у компьютера. ЛЕНА. Здравствуйте. Мы про вас прочитали, что здесь… Что лечение головных болей… И что вы… Головные боли у нас, у него… ДЕВУШКА. Вы записаны на прием? ЛЕНА. Нет, мы приехали только, с поезда вот… ДЕВУШКА (оценивающе разглядывает Лену). Женщина, понимаете… У нас лечение довольно дорогостоящее. ЛЕНА. Я знаю. У меня деньги-то есть. Я квартиру вот продала… Так что нормально, я знаю, что дорого. Сейчас все дорого. ДЕВУШКА. Понятно. Подождите, сейчас посмотрю, кто у нас принимает… (Смотрит что-то в компьютере.) Ну вот, могу сказать, что вам прямо повезло. Сейчас Константин Аркадьевич Тополев принимает, это один из наших лучших специалистов… Раздевайтесь в гардеробе, и заполним с вами карту… Лечиться вы будете? Больница. Лена сидит в коридоре в кресле, разглядывает яркие картины и плакаты на стенах. В коридор заглядывает девушка из регистратуры. ДЕВУШКА. Может быть, вам чаю пока сделать? ЛЕНА. А… Можно? ДЕВУШКА. Конечно? Вам с лимоном, с сахаром, черный, зеленый? ЛЕНА. А-а-а… Я не знаю. Да какой угодно. ДЕВУШКА. Черный? ЛЕНА. Ну да. С лимоном. Можно? ДЕВУШКА. Конечно. Девушка уходит. Лена пьет чай с лимоном. Из кабинета выходит врач — Константин Аркадьевич. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Вы, я так понимаю, ответственное за Сергея лицо? ЛЕНА (встает). Ну, да, я… Что? Скажите, что? КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Константин Аркадьевич, врач, кандидат медицинских наук. Вас как по имени-отчеству? ЛЕНА. Лена, можно просто… КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Лена… Лена… В общем, все довольно непросто у Сергея. Нужно сделать КТ, ИМРТ, энцефалограмму, еще необходимые анализы… Вы вообще надолго в Москве? ЛЕНА. Да. Мы лечиться приехали. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Это хорошо, что вовремя спохватились. Не хочу пугать, но подозрения у меня нехорошие. Давайте сначала сделаем КТ головного мозга, биопсию и МРТ. Тогда уже будет видно? Да? ЛЕНА. Конечно. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Значит, я отправляю его на обследование? ЛЕНА. Ну, да, раз нужно, то конечно. Лена с Читой во дворе у больницы. Лена ест шаверму. Перед Читой в пластиковой тарелке лежат две сосиски. Лена сидит у Константина Аркадьевича в кабинете. Константин Аркадьевич показывает Лене результаты обследования. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Видите? Вот? Вот по контуру смотрите… Это довольно четкая злокачественная опухоль. Она небольшая. Без метастаз. Так что, можно сказать, вы успели вскочить в последний вагон. Это все излечимо… ЛЕНА. Это лечится? Да? КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Это лечится. Нужно сейчас начинать собирать анамнез. Делать анализы. И если все пойдет хорошо, то через две недели я могу назначить ему операцию. У нас в клинике операции подобного рода делают давно. Если вы, конечно, решите продолжить лечение у нас… ЛЕНА. Да. Конечно. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Я не настаиваю. Но, могу вам сказать, у нас новейшее оборудование и врачи высшей категории. Таких клиник, как наша, вы в Москве не найдете нигде… Но я не настаиваю, вы можете еще попробовать найти другую больницу. Правда, сразу оговорюсь, делать это нужно быстрее, потому что время в случае Сергея — работает против него. ЛЕНА. Нет. Зачем? Мы будем лечиться у вас. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Ну вот и хорошо. Значит, Лена, смотрите. Я хочу положить Сергея в стационар. Если, конечно, вы не возражаете, и не стеснены в средствах. Я считаю, что это объективно необходимо Сергею. Потому что для меня очевидна угроза его здоровью, и его жизни… ЛЕНА. Я не возражаю. У меня есть деньги. Надо — значит, надо. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Ну и хорошо. Давайте, я напишу сейчас направление в стационар. И с этим направлением, и вот с этим списком всех проведенных исследований спускайтесь в кассу, она у нас в подвале… Лена у кассы. Девушка-кассирша приветливо улыбается Лене. ЛЕНА. Вот, врач сказал оплатить… Девушка смотрит Ленины бумаги, подсчитывает что-то на калькуляторе. КАССИР. С вас за проведенные обследования и консультацию с врачом — сорок восемь тысяч пятьсот. За две недели стационара, без учета стоимости необходимых анализов, исследований и консультаций — сто тысяч восемьсот рублей. Стоимость необходимых анализов и обследований вам сообщат дополнительно. Итого — сто сорок три тысячи триста. Лена замирает. Она как-то по-детски удивленно смотрит на девушку. КАССИР. Если что-то непонятно, за что и почему — я могу объяснить. Давайте вместе посчитаем… ЛЕНА. Нет, я верю. КАССИР. Расплачиваться будете наличными или карточкой? Лена достает из-за пазухи, из внутреннего кармана аккуратно свернутый полиэтиленовый пакет, вынимает из него пачку денег. Отсчитывает. Девушка внимательно наблюдает за Леной, и за количеством денег в стопке. Лена протягивает девушке деньги. Та аккуратно их пересчитывает. КАССИР (протягивая Лене квитанцию). Все верно. ЛЕНА. Девушка, милая, вы мне скажите… КАССИР. Да? ЛЕНА. Но у вас ведь хорошая больница, правда? КАССИР. Да. У нас очень хорошая больница. Лена в палате у Сергея. Одиночная чистая новенькая палата. Работает телевизор. ЛЕНА. Сейчас, сказали, поставят укол и будет лучше… СЕРГЕЙ. Хорошая палата. В России очень хорошая медицина. Такая хорошая больница и все бесплатно. В Германии это бы стоило деньги. Только… ЛЕНА. Что? СЕРГЕЙ. Только мне очень плохо. Я хочу домой. ЛЕНА. Скоро… Чуть-чуть подлечишься, и там уже… Там уж разберемся. СЕРГЕЙ. У меня рак, да? Ты сказала, опухоль? Опухоль — это значит, рак. Я знаю это слово. Это рак. ЛЕНА. Это лечится. Это сейчас лечится, мне пообещали. Это даже ничего страшного… СЕРГЕЙ. Я умру. Я думаю, это правильно. Я русский, я умру в России. Но я понял… Я не хочу умирать. Я хочу быть русским у себя дома. ЛЕНА. Сереженька… Ты вылечишься. Перестань, ну что ты говоришь? Ты сейчас не в себе… СЕРГЕЙ. Если я умру, то сообщи им. Сообщи — Сергей Шмидт, Берлин, Вайсен Зее 132. Сообщи им… Я забыл, как это слово… Botschaft! Botschaft! Lassen Sie meine Eltern gesagt werden! (Посольство! Посольство! Пусть скажут моим родителям!) ЛЕНА. Что? Сережа… Скажи, что, скажи по-русски… СЕРГЕЙ. Интернет. Мне нужно интернет. Компьютер. Мне нужно связь. Пожалуйста!!! Сергей обхватывает ладонями голову. СЕРГЕЙ. Bitte! (Пожалуйста!) ЛЕНА. Тебе плохо? СЕРГЕЙ. Ja. (Да) ЛЕНА. Сейчас позову врача… Лена быстро выходит из палаты. Лена на рынке техники стоит у прилавка. Продавец складывает в пакет ноутбук и триджимодем. Из внутреннего кармана куртки Лена достает деньги, рассчитывается с продавцом. Продавец протягивает Лене покупку. В магазине одежды Лена рассматривает мужские пижамы. ЛЕНА (продавщице). Девушка, а помогите мне с размером… Мне одну большую, высокую, а одну на подростка, он худой такой… Лена на кассе, в корзине у нее мужские сланцы, нижнее белье, носки, две пижамы. Лена в гостинице. АДМИНИСТРАТОР. С собаками не селим, нет… ЛЕНА. Но, может… АДМИНИСТРАТОР. Нет, девушка, не селим. Может быть, вам частно попробовать? ЛЕНА. А это как? АДМИНИСТРАТОР. Ну, квартиры посуточно… ЛЕНА. А где про них узнать? АДМИНИСТРАТОР. Не знаю. В интернете таких объявлений полно. Лена выходит из гостиницы, отвязывает Читу, сидящую у ворот. ЛЕНА. Не хотят нас пускать, Чита… Поздний вечер. Вокзал. Лена с сумкой и Читой на поводке идет по площади. К Лене подходит уже знакомый ей таксист. ТАКСИСТ. Такси? О, да я же вас уже сегодня вез! Вы опять тут? Не нужно куда-нибудь? ЛЕНА. Ой, а вы случайно не знаете, где можно жилье недорого снять? Я с собакой, меня не селят никуда… Да и денег нет особенно. Я сегодня с парнем ехала, помните? Вот. Его в больницу положили, теперь все деньги туда нужны. А мне с Читой — какой-нибудь угол бы. Не барыни, перебьемся… ТАКСИСТ. А вам насколько? ЛЕНА. Пока на две недели. А там операция у Сережи еще. Ну, на месяц где-то, значит… ТАКСИСТ. Ладно, постойте здесь… Таксист достает из кармана телефон, набирает номер. ТАКСИСТ. Алло? Валь? Тебе жиличку надо? Только с собакой она. Да нет, русская. Вроде, приличная. Собака — средняя такая, смирная вроде. Ага. Ну, я подвезу тогда. Давай, жди… (Сбрасывает вызов, кладет телефон в карман.) Поехали, у подруги моей поживешь. За шесть тысяч в месяц там комнатушка. Нормально? ЛЕНА. Нормально. Только вы мне лучше адрес скажите, я сама найду… У меня денег теперь много нет, чтобы с вами ездить. ТАКСИСТ. Да поехали, я тебя бесплатно отвезу. Таксист и Лена с Читой идут к машине. ТАКСИСТ. Это подруга моя, Валя, Валентина Ивановна. У ней двое детей, старшая в десятом, младший во втором. Дети в одной, она в другой, и комнатушку она сдает… Хорошая она, ты не переживай, вы с ней уживетесь. Подруга моя. Хорошая, ничего не скажу. Я бы женился, да двое детей, страшновато как-то. Валя… Хорошая… Подходят к машине. Садятся. Машина уезжает. Тонкая наледь на асфальте блестит в свете фар. Лена с Читой и таксист поднимаются пешком на шестой этаж. В подъезде грязно, на полу валяются бычки. ТАКСИСТ. Чтоб они так жили, как нам предлагают… Лифт-то уже третий день не работает, мать твою… Таксист останавливается у одной из дверей на шестом этаже. Звонит. Дверь открывает невысокая полная женщина в спортивном костюме — Валентина Ивановна. ВАЛЕНТИНА. Приехали. Колька, фу, опять эту гадость курил! (Лене.) Здравствуйте, меня Валей зовут. Вас как? Собака не кусается? ЛЕНА. Нет, Чита смирная. Лена я. ВАЛЕНТИНА. Хорошо. Разувайтесь. Вот тряпку дам сейчас, собаке ноги оботрите… Приносит половую тряпку. Лена принимается вытирать ноги Чите. Затем разувается. Коля в это время прошел на кухню, по-хозяйски заглядывает в холодильник. ВАЛЕНТИНА. Нечего там искать, не ходила я в магазин сегодня, только со смены… ТАКСИСТ. Ну, чаю-то хоть нальешь? ВАЛЕНТИНА. Чаю сам себе нальешь. Пошли, Лена, покажу, где жить будешь. Собаку ночью не выпускать. Она хоть не гадит? ЛЕНА. Нет, она приученная. ВАЛЕНТИНА. Ну, ладно, а то всякое бывает… Валентина идет по коридору, Лена за ней. Из большой комнаты выходит девочка-подросток — Саша. САША. Здрасьте… ВАЛЕНТИНА. Эта у нас будет жить. Так что ты вещи свои оттуда вынеси… Повадилась там сидеть. САША. Мам… ВАЛЕНТИНА. Че мамкаешь? Я тебе сказала, что я все равно ту комнату сдавать буду. Я тебе это еще когда сказала? САША. Ладно, вынесу… ВАЛЕНТИНА. Ты у Мишки уроки проверила? САША. Да проверила я. Саша демонстративно скрывается в маленькой комнате, и выходит оттуда с ворохом вещей в руках. Валя пропускает Лену в комнату. Комната совсем маленькая, метра три на четыре, одно слово — клетушка. В комнатке кровать и письменный стол, больше ничего. ВАЛЕНТИНА. Вот такая комната. Устраивает? Если устраивает, то плати деньги и живи. ЛЕНА. Да. Устраивает. Лена лезет за пазуху, достает пакет с деньгами. ВАЛЕНТИНА. Ладно, ладно, принесешь на кухню. Давай, обустраивайся и приходи, я чаек поставлю. Лена ставит сумку на пол, садится на кровать. Чита привычно кладет голову Лене на колени. Лена гладит собаку. ЛЕНА. Ну вот мы и не бомжи с тобой больше, Читка… Как там у Сережи нашего дела? Дура я, Читка, да? Лена снимает куртку. Достает из сумки пижаму. ЛЕНА. Это у нас Сереже. Достает вторую. ЛЕНА. А это… Как думаешь, подойдет? Лена достает деньги из пакета, отсчитывает шесть тысяч. Идет на кухню. Лена пришла на кухню. Валентина в это время в коридоре прощается с таксистом Колей. ВАЛЕНТИНА. Ну все, давай, поцелуйчики… ТАКСИСТ. Я завтра заеду. ВАЛЕНТИНА. Мяса купи? ТАКСИСТ. Какого? ВАЛЕНТИНА. Ну свинины там. ТАКСИСТ (щиплет Валю за бедро). Свинину ей? Свинину? Поросеночка? ВАЛЕНТИНА. Ой, на себя посмотри, тоже не эта… Не топ-модель по-американски (Хохочет). ТАКСИСТ. А чего? Я выйду, все бабы лягут. Такой в этих… В розовых как их…стрингах. И такой попой — туда-сюда… Оба заливаются смехом. ВАЛЕНТИНА. Я завтра это… Привезешь, так это… Жаркое сделаю. Ой, в стрингах он собрался. (Смеется.) Ладно, шагай, в стрингах… Таксист и Валя обнимаются, смеются, прощаются. Валентина закрывает дверь за Колей. Идет на кухню. ВАЛЕНТИНА. Ой, ты здесь уже? Ой, в стрингах он собрался… ЛЕНА (кладет деньги на стол). Вот, шесть тысяч. ВАЛЕНТИНА (пересчитывает). Ага, хорошо. Расписку написать тебе? ЛЕНА. Да зачем? ВАЛЕНТИНА. Ну, если вдруг не веришь. Хотя, у меня все по-честному, я людей еще никогда не обманывала. Ну так чего? Чаек-кофеек? Или, может, слушай, у меня тут бутылка есть, будешь? ЛЕНА. Да я лучше чаю… ВАЛЕНТИНА. Давай? Это ж я так, чисто символически, за знакомство… ЛЕНА. Ну ладно. На кухню забегает восьмилетний Мишка. МИШКА. Мам, я не понимаю. ВАЛЕНТИНА. Пусть тебе Сашка объяснит. МИШКА. Саша сказала, не знает. Она тут не помнит. ВАЛЕНТИНА. Слушай, если Сашка не знает, то я тем более не знаю. Сашка когда во втором классе училась? Восемь лет назад. А я двадцать восемь. Есть разница? МИШКА. Ну че мне тогда делать? ВАЛЕНТИНА. Решай сам. Кто учится — я или ты? МИШКА. Ну, я не знаю, как! ВАЛЕНТИНА. Господи, залезь в готовые домашние задания да посмотри. Че такой глупый? МИШКА. Ладно… Мишка мнется, не уходит. ВАЛЕНТИНА. Ну, че тебе еще? МИШКА. Мам, а собаку можно посмотреть? ВАЛЕНТИНА. Ты уроки сначала сделай, собаку ему посмотреть! Нельзя! Завтра двойку получишь — будет тебе собака! МИШКА. Ладно, я сделаю, а потом можно будет? ВАЛЕНТИНА. А потом у тети Лены вот спросишь. ЛЕНА. Можно. Ее Чита зовут. Она спокойная. ВАЛЕНТИНА. Сделаешь и посмотришь. Иди давай. Мишка уходит. Валентина достает бутылку. ВАЛЕНТИНА. Ну вот как с ними? Разливает водку по рюмкам. ВАЛЕНТИНА. Давай, Лен. Символически, за знакомство. Женщины чокаются, пьют. Ночь. Лена с Валентиной пьют водку. На столе небогатая закуска. ВАЛЕНТИНА. Вот Путин — какой мужик, да? Вот хороший мужик. Он и спортсмен, и красивый какой, и обходительный. И кулаком, если надо, стукнуть может. У такого поди баб немеренно… Ой, я бы его любила. Он-то поди детей бы своих не бросил… Это муж у меня, я про него говорю, ради козы одной нас бросил. Любовь у него там! Любофф! Держите меня двое, любоф, говорит, Валька, отпусти меня. Я ему говорю — да оно мне надо тебя держать? Вали, говорю, к своей козе, она еще поди не знает, како счастье-то подцепила. Алименты с него никак содрать не могу. Он, козлина, официально-то три тысячи рублей получает, а работает на стройке. Ну, ему бригадир-то, начальничек, они дружбаны, черным налом и отсчитывает. А что, сейчас так везде. Прав тот, не кто по закону прав, а у кого дружбаны есть… ЛЕНА. Да, я вот решила в один день квартиру продать. А не знала кому. Кто в один день-то купит? И у меня у родителей знакомый, они с мамой с детства дружили, Сергей Иванович. Так вот он у меня за один день квартиру купил, представляешь? Вот, тоже ведь дружба… ВАЛЕНТИНА. За сколько? ЛЕНА. За четыреста тысяч. ВАЛЕНТИНА. Четыреста тысяч — это рублей или как? ЛЕНА. Рублей. Да она маленькая, квартира-то, однокомнатная. ВАЛЕНТИНА. Это где? ЛЕНА. Это в поселке там, под Курганом. ВАЛЕНТИНА. Это ты дружбой называешь? ЛЕНА. Ну, Валь, он у меня в один день квартиру купил… В один день, и в город отвез и нотариуса знакомого нашел, мы приехали, он сразу мне деньги отдал. Он ведь так поступил, потому что мне деньги очень нужны, он это понял. У меня ведь Сережа, мы с ним вроде как пара, не знаю… У него рак обнаружили сегодня. Его лечить нужно срочно. Если бы не Сергей Иванович, то не знаю, кто бы мне помог. Сейчас ведь на все деньги нужны, хотя и помогают люди друг другу, а все-таки много чего такого, на что деньги нужны… ВАЛЕНТИНА. Друг, значит, когда ты в беде, квартиру за четыреста тысяч купил? ЛЕНА. Ну да. ВАЛЕНТИНА. Друг? ЛЕНА. Да. Выручил меня вот… ВАЛЕНТИНА. Да дерьмо он собачье, твой Сергей Иванович, а никакой не друг! Друга нашла! Да сейчас в пригороде Мухосранска однушка меньше ляма не стоит! У нее тут мужик от рака помирает, а он выручил, называется, подсобил, по дешевке квартиру купил, не купил, а украл это называется, деньги швырнул — и на, лечи своего мужика на эти деньги как хочешь! Ну ты дура, Ленка, ну ты форменная дура… ЛЕНА. Нет, все не так. Просто Сережа уже так болел сильно, нужно в Москву было ехать прямо срочно. Ведь никто бы в один день не купил, а Сергей Иванович вот в один день, много сказал, не дам, нет у меня, все что есть — на… Он ведь просто так не мог отдать. А квартиру вот купил. ВАЛЕНТИНА. Ой, дура. Ой, какая дура. Где таких делают? Свою квартиру за копейки продала. Мужик-то твой, он тебе муж или как? ЛЕНА. Нет. Он мой друг. ВАЛЕНТИНА. Еще один друг. Тот друг, этот друг. У тебя сколько друзей-то вообще? ЛЕНА. Немного на самом деле. Вот, наверное, только Сережа из настоящих. Раньше много было, да потом отвернулись многие… ВАЛЕНТИНА. Хорошо, хоть не много, а то из-за каждого квартиру продавать — никаких средств не хватит. Че, рак у него говоришь? ЛЕНА. Да. Но он лечится. Ему операцию через две недели сделают. ВАЛЕНТИНА. Ой, как тебя на вокзале-то не ограбили вообще? Хорошо еще, мой Колька подвернулся. Он хороший мужик. Я бы за него замуж пошла, да на хрена мне с детьми еще мужик в квартире? Пусть лучше так помогает. Хороший мужик, ничего не скажу. Хороший. Ночь. Лена заходит в свою комнатушку. Там на кровати сидит Саша, говорит по телефону. Чита спит возле кровати. САША (заметив Лену, говорит в трубку). Ну все, давай, пока. Не позвоню. Сам позвонишь. Сам позвонишь, говорю! Че, я на тебя деньги должна тратить? Да, буду. Ой, блин, в юбке ему приходить! А в каких трусах, не скажешь? Все, тут жиличка пришла, давай говорю. Не поцелую. Сам целуй. Сам, я сказала! Ладно, целую в щечку. Давай. Весь это текст Саша произносит очень довольная собой, заливаясь девичьей краской, явно кокетничая с кем-то. САША (Лене). Извините, я сюда зашла поговорить, а то там Мишка спит. Вы маме не говорите, ладно? Тут у вас деньги на столе лежат, можете пересчитать, я не трогала… ЛЕНА. Да нет, я верю. Заходи, сколько хочешь. САША. Вас Леной, да? ЛЕНА. Леной. САША. Можно просто, без теть? Вы вроде не старая. ЛЕНА. Конечно. Лена да и все. САША. Собака прикольная. Ну, спокойной ночи… Саша выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Лена расстилает кровать. Снимает джинсы, ложится в кровать прямо в кофте. Затем, вспомнив о чем-то, снимает кофту, остается в футболке. Свешивает руку с кровати, гладит Читу. Засыпает. Раннее утро. Лена гуляет с Читой за домом. Отпустила Читу с поводка. Кидает ей палку. ЛЕНА. Чита, лови! Чита несется за палкой, затем с палкой в зубах подбегает к Лене. Лена обнимает Читу. ЛЕНА. Хорошая собака, хорошая Читка! Подруга моя, да? Да? К Лене подходит Мишка с ранцем за плечами. МИШКА. Теть Лена, а можно я погуляю с Читой? Ну и с вами. ЛЕНА. А ты в школу не опоздаешь? МИШКА. Не… Я потом быстро добегу. Лена с Читой и Мишка идут по утренней сумеречной улице. МИШКА. Вот, у нас у Наташи черепашка есть, у Вити чехуа-хуа, у Захара хомячки, а собаки ни у кого вроде нет. А можно я теперь буду говорить, что у меня собака появилась? ЛЕНА. Не знаю. Потом мы с Читой домой вернемся, а ты уже всем сказал, что у тебя собака… МИШКА. А я скажу, что она убежала. ЛЕНА. Нет, это некрасиво так говорить. МИШКА. Почему? ЛЕНА. Не знаю… Люди будут тебя жалеть, а ты их обманешь. МИШКА. Ну ладно, я скажу, что это ваша собака. А мне с ней можно будет гулять? ЛЕНА. Можно. Я на целый день уеду сегодня, ты ведь покормишь ее? МИШКА. Да конечно покормлю. Вы только в холодильнике оставьте, чем кормить, и записку напишите, что это Читы еда. А то у нас Сашка все метет из холодильника, как пылесос. Это потому что у нее кости растут. Лена с Читой и Мишка подходят к зданию школы. Мишка садится на корточки, обнимает Читу. МИШКА. Ладно, Чита, я скоро приду… Ты меня жди, хорошо? Мишка встает, идет к школе. МИШКА. Пока, теть Лена… ЛЕНА. Учись хорошо, Миша. Мишка, завидев двух одноклассников, идущих к школе, бежит за ними. МИШКА. Э, Виталик, Киря, подождите меня! Слышь, че скажу! Лена с Читой поворачивают назад к дому. Скрываются за деревьями. Лена с сумкой в руках едет в переполненном вагоне метро. В вагоне тесно, душно. Лена стоит в самой гуще толпы, зажатая со всех сторон. Рядом с Леной стоит девушка лет семнадцати, вся в пирсинге, с густо подведенными черным глазами. Девчушка мрачно смотрит на Лену — больше смотреть ей некуда, со всех сторон громоздятся людские тела. Лена тоже смотрит на девчушку, понимающе ей улыбается. Девочка хмуро отворачивается. Лена тоже отводит взгляд. Девочка оглядывается на Лену, рассматривает ее. Лена едет в автобусе. Автобус переполнен. Лена сидит, обхватив руками сумку, стоящую у нее на коленях. На остановке в салон автобуса заходит девушка на последнем месяце беременности. Лена смотрит на девушку, собирается встать, чтобы уступить той место. Какая-то бабка трогает Лену за руку. БАБКА. Не пробраться ей сюда… Пусть вон мужики уступают. ЛЕНА. Так они не уступают. БАБКА. Не растает. А как мы в войну рожали? ЛЕНА. Так ведь сейчас не война… (Громко.) Девушка, садитесь. Девушка пробирается на свободное место, кивает Лене головой в знак благодарности. Лена в палате у Сергея. Сергей лежит на кровати, пытается настроить ноутбук и триджимодем. Его знобит, вид у него болезненный и почти сумасшедший. Рядом с Сергеем лежит новая пижама. СЕРГЕЙ. Нет. Он не подходит. Тут нет никаких программ. Это плохой компьютер. Он не видит модем. ЛЕНА. Да? А я еще обрадовалась, что вот вроде недорого… СЕРГЕЙ. Я не знаю, что тут. Он не подходит. ЛЕНА. Сережа, прости, пожалуйста, я ведь… Я схожу туда, на рынок, все поменяю… Продавец меня поди запомнил. СЕРГЕЙ. Посольство. Я вспомнил, посольство. Нужно в посольство. Ты ходила? Ты говорила, пойдешь. ЛЕНА. Нет. СЕРГЕЙ. Ты говорила мне… Я знаю, меня тут все обманывают. ЛЕНА. Что? Кто тебя обманывает, Сереж? СЕРГЕЙ. Я знаю. Я понял. Сергей встает с кровати, открывает шкаф, достает свои вещи, одевается. СЕРГЕЙ. Я не хочу. Я передумал. Я не русский, я не хочу быть русским. Я немец! Мне нужно в мое посольство! В мое посольство, где меня защитят! ЛЕНА. Подожди! Сереж! Ты куда собрался-то? Я сама схожу! Я вчера жилье искала, а сегодня схожу! Ты сядь, тебе нельзя же… СЕРГЕЙ. Нет, я сам. Я сам. Мне все обещают, но никто не помогает! Мне больно, у меня рак, я умираю, я хочу домой! ЛЕНА. Давай я хотя бы с тобой поеду? СЕРГЕЙ. Нет… Я не знаю! Меня опять уведут! Я ничего про вас не знаю! Я сам! Так лучше! ЛЕНА. Сереж, я все сделаю, я тебе обещаю… (примирительно.) Может, пижаму лучше померишь? Вдруг не тот размер? СЕРГЕЙ. Ich habe die Schnauze voll von dir, du blöde Kuh! (Ты достала меня, тупица!) ЛЕНА. Что? СЕРГЕЙ. Мне страшно! Мне страшно! Я имею право бояться! ЛЕНА. Сережа, подожди! Подожди, ты куда? Я все сделаю, Сережа… Сергей выбегает из палаты, не обращая внимания на Лену. Лена идет вдоль остановки и следующих за остановкой продуктовых и табачных ларьков. Всматривается в лица прохожих. Лена видит парня в куртке, похожей на куртку Сергея. Лена бежит к нему. ЛЕНА. Сереж, подожди, не уходи, пожалуйста! Лена подбегает к парню, хватает его за рукав. Парень оборачивается. ЛЕНА. Ой, простите… ПАРЕНЬ. Ничего. Парень рассматривает запыхавшуюся Лену. ПАРЕНЬ. Вы не переживайте, он вернется. ЛЕНА. Он болен. И ушел. И куртка как ваша. ПАРЕНЬ. Давно? ЛЕНА. Нет. Только что. ПАРЕНЬ. Я тут в такой куртке никого не видел. Он точно сюда пошел? ЛЕНА. Не знаю. Больше вроде некуда. ПАРЕНЬ. Тут, вон за теми домами парк начинается. Может, там отсиживается? ЛЕНА. Не знаю. Пойду, поищу… Спасибо. ПАРЕНЬ. Давайте я вас провожу, а то не найдете сами… Как он выглядит? Лена с Парнем идут по парку, всматриваются в прохожих. ПАРЕНЬ. Я тут сам недавно живу. Раньше жил в пригороде, тяжело на работу ездить было. Электричка, потом метро, потом автобус. А теперь только автобус и метро, без электрички. Гораздо легче. (Кивает на прохожего) Это не он? ЛЕНА. Нет. ПАРЕНЬ. Найдется… Ему тут больше никуда не уйти. Если на остановку не пришел, значит, сюда. Хотя тут везде дворы… Столько домов и везде люди живут. Если подумать — странно, правда? У каждого своя жизнь, свои мысли, никто никому не нужен. ЛЕНА. Ну да. Много людей, это правда. Может, и хорошо, что много. У нас в поселке людей мало совсем, а все недружные. Вроде и хорошие все, и ничего не скажешь, люди-то замечательные, а дружбы мало. Раньше не так было, а вот сейчас все деньги, без денег-то не проживешь, детей растить надо, помощи ждать не откуда, вот и разбрелись все по углам. Ну, это я думаю, ничего, это только сначала так, а потом-то одумаются поди, люди-то все хорошие… ПАРЕНЬ. Да, про деньги, это вы правильно сказали. Мы с женой решили разводиться. И чтобы не ссориться, я ей квартиру нашу в пригороде всю отдал, отказался от своей половины. Не хочу из-за денег ссориться. Не чужой ведь человек, я же ее любил. А она не понимает, говорила, в суд пойду, судиться будем, будем делить, я у тебя все отсужу. А я не стал судиться. Зачем? Не хочу. Теперь вот здесь снимаю… ЛЕНА. Нету его. Это конец уже, да? Там дальше уже снова дома? ПАРЕНЬ. Ну да. ЛЕНА. Нету его. Господи… Он ведь этого района совсем не знает, мы на машине сюда… ПАРЕНЬ. Вы его любите, да? Лена задумывается на секунду, затем утвердительно кивает. Маленькая забегаловка на два столика. Лена с Парнем едят шаурму, запивая ее чаем из пластиковых стаканчиков. ПАРЕНЬ. Не переживайте, это он из-за болезни ушел, раз вы говорите, болеет. Разнервничался просто. Если человек по-настоящему уходит, он не так уходит. Он по-другому… Лена грустно кивает, смотрит в окно. В закусочную заходит бабушка с тележкой, обращается к девушке азиатской внешности за стойкой. БАБУШКА. Женщина, вызовите скорую, там возле вас человек на тротуаре, окочурился что ли, лежит… ДЕВУШКА. Ну так вызовите, достали бомжи эти… БАБУШКА. У меня телефона нет, я что… ЛЕНА. Где лежит? БАБУШКА. Да вот, на тротуаре… Лена выбегает из забегаловки. Метрах в пяти от нее на тротуаре лежит Сергей. Лена подбегает к нему. ЛЕНА. Сережа? Сережа!!! Лена щупает пульс. Обращается к прохожим. ЛЕНА. Помогите, пожалуйста, человеку плохо, помогите на скамейку отнести… Люди серой безликой массой проходят мимо Лены. Все куда-то спешат. Из забегаловки выбегает парень. ПАРЕНЬ. Он? ЛЕНА. Да. ПАРЕНЬ. Сейчас скорую вызовем. ЛЕНА. Не надо скорую, тут наша больница недалеко. Лови машину! Парень выбегает на проезжую часть, поднимает руку. Лена в палате Сергея. Сергей лежит на кровати, глаза закрыты, он тяжело дышит. Медсестра вводит ему в вену иглу капельницы. МЕДСЕСТРА. Ничего страшного, обычный обморок… Сахар упал. Бывает…Как закончится, позовете. Медсестра выходит из палаты. Лена сидит на стуле рядом с Сергеем. Осторожно погладила его по голове. Сергей открывает глаза. СЕРГЕЙ. Es tut mir leid. Ich will einfach nur nach Hause. (Прости меня. Я просто хочу домой.) Берет Лену за руку. Лена счастливо смотрит на Сергея. Лена в кабинете Константина Аркадьевича. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Я этого на самом деле боялся. Это очень тревожные симптомы, Леночка. Конечно, нужно срочно делать операцию. Но на фоне возникнувших осложнений, я уверен, нужно провести дополнительные исследования, нужно усилить общую терапию. Иначе я не решусь отправлять его на операцию. Вы согласны со мной? ЛЕНА. Да, конечно. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Тогда нужно, чтобы Сергей подписал вот это вот согласие на лечение, и я выписываю вам направления, спускайтесь в кассу, вы помните где, да? Константин Аркадьевич протягивает Лене бумаги. Лена в подвале у знакомой ей кассы. ДЕВУШКА. Все вместе — восемьдесят девять тысяч двести… Могу сделать распечатку. ЛЕНА. Не надо. Лена лезет за пазуху, достает полиэтиленовый пакет с деньгами, отсчитывает нужную сумму. ЛЕНА. А сколько будет стоить сама операция? ДЕВУШКА. Какая? ЛЕНА. Ну, по удалению опухоли головного мозга… ДЕВУШКА. Вы у Тополева лечитесь? ЛЕНА. Да. ДЕВУШКА. Сейчас. (Звонит по телефону.) Константин Аркадьевич, а вот девушка пришла, ваша, спрашивает, сколько операция будет стоить. Это какая? Она у нас как значится? Ага, поняла. (Кладет трубку.) Сейчас посмотрим. Так… Эта операция у нас стоит триста восемьдесят тысяч, ну и плюс материалы… ЛЕНА. А материалы сколько? ДЕВУШКА. Не знаю. Это вам дополнительно скажут. Лена застыла — смотрит на девушку, но как будто не видит ее. ДЕВУШКА. Все хорошо? ЛЕНА. Да. Поднимается по лестнице. Лена заходит в палату к Сергею. Он спит. Лена долго смотрит на спящего Сергея, потом выходит из палаты. Лена едет в переполненном автобусе. Вечер. Мелкий холодный дождь. Лена у ворот немецкого посольства. Они закрыты. Лена обреченно дергает ворота, уходит. Идет по улице. Дождь оборачивается таким же мелким колючим снегом. Лена заходит в квартиру Валентины. Проходит в свою комнату. На полу валяются недоеденные конфеты, шоколад, колбаса, сосиски. В комнату, переваливаясь, заходит Чита. Пузо у нее свисает от обжорства. Чита виновато смотрит на Лену. ЛЕНА. Читочка… Все ужасно… Лена обнимает собаку. Чита жалостно глядит на Лену и рыгает. В комнату заглядывает Мишка. МИШКА. Теть Лена, мы ее просто наверное много покормили. Она объелась просто… Вы маме не говорите, она на работе еще… ЛЕНА. Где у вас тряпка? МИШКА. Пойдемте, покажу… Вы маме не говорите, я с ней погулял зато. Лена с Мишкой выходит из комнаты. Поздний вечер. Лена и Валентина на кухне, пьют водку. ВАЛЕНТИНА. Ой, господи, цены сейчас, откуда спрашивается? Они его золотым скальпелем резать собрались? ЛЕНА. Не знаю. ВАЛЕНТИНА. Сколько у тебя осталось? ЛЕНА. Сто двадцать восемь тысяч восемьсот. Я сама виновата. На ноутбук этот, на одежду для Сережки, на билеты, денег-то не считала особо, думала, хватит, вот и потратила на все почти сорок тысяч. А остальное на лечение ушло. ВАЛЕНТИНА. Ой, господи, куда катимся? Умирать будешь — не помогут. Так может это? Может написать куда? ЛЕНА. Куда? ВАЛЕНТИНА. Ну, на телевиденье одни мудаки сидят, им все сенсации да убийства подавай, да чтобы белье погрязнее, им на простого человека плевать. А если в администрацию президента? Он же гражданин Германии, это ж им перед всем миром опозориться, если не помогут! ЛЕНА. Нет. Нету времени писать. Ходила в посольство егоное, а там все закрыто. А завтра выходные. Ему все хуже и хуже, деньги срочно надо, ему ж операцию вот, на днях надо… А в этих учреждениях что? Погодите да потерпите, да подождите еще полгода. Не знаю я что ли? ВАЛЕНТИНА. Это точно. Вон с алиментами почти год по инстанциям бегала, а толку-то… Сейчас вот заявление на козла этого написала, и тоже без толку. Все по закону, говорят! Козлы! Давай выпьем, под водку оно это… Как-то лучше думается. Женщины пьют. ВАЛЕНТИНА. Так а че, у тебя совсем никого нет, занять чтобы? Ну, не лимон же, вроде деньги и немаленькие, но и не огромная сумма-то. Потом отдашь. Хоть под проценты. ЛЕНА. Никого. ВАЛЕНТИНА. Ты пошерсти в мозгу. Может, одноклассники какие разбогатели? Для богатых-то эти деньги — тьфу, поймут, что не на тряпки просишь, а в беде очутилась. Сердца-то у людей не каменные. ЛЕНА. Не знаю. Вроде, нет таких. Одноклассники все в поселке, а те, кто уехал, я и телефонов-то ихних не знаю. Я в школе тихоней была, со мной не общались шибко-то. ВАЛЕНТИНА. Зато я в школе была — оторви да выбрось! Сашка вся в меня. Хвостом вертит. Ты, говорю ей, хвост-то попридержи, будешь вертеть, жизнь хвост-то быстро поотрывает. Да пока своим умом не дойдет, предупреждай, не предупреждай… Слушай, Ленка. Я вот на тебя смотрю. А ты че не моешься-то? Приехала, голова грязная, в ванную не зашла даже. Сейчас смотрю — опять башка сальная. ЛЕНА. Да я просто че-то… Переволновалась, вот и забыла. ВАЛЕНТИНА. Так не надо забывать. У тебя так вши заведутся. Давай это, в ванную. Нам воды не жалко. ЛЕНА. Да я… ВАЛЕНТИНА. Давай, давай. В чистую-то голову и мысли правильные приползут. Давай. ЛЕНА. Я только футболку чистую возьму… Лена заходит в свою комнату. Саша сидит на Лениной кровати, одной рукой играет с Читой, в другой у нее телефон, по которому Саша разговаривает. САША. Все! Не звони мне больше, я сказала! Я сказала! Если нравиться звонить кому-то, звони этой! Да конечно, вы случайно встретились! Я что, не видела, что ты ей лайки ставишь в контакте? Особенно, там где она с сиськами наружу в декольте стоит! Ой, блин, у меня сейчас лапша с ушей на пол свалиться! Все, я сказала! Не надо мне звонить! Все, давай, тут жиличка пришла… (сбрасывает вызов.) ЛЕНА. Нет, я за футболкой. Лена ищет в своей сумке чистую футболку. Саша вертит телефон в руках. САША. Придурок, блин. ЛЕНА. Раз звонит, значит, стыдно ему. САША. Да конечно, стыдно. Покраснел весь от стыда. ЛЕНА. А ты ему поверь, вдруг правда случайно встретились? САША. Че, я его не знаю что ли? ЛЕНА. Я бы поверила. САША. Лен, я сама разберусь. ЛЕНА. Прости. Лена выходит из комнаты с футболкой, бельем и полотенцем в руках. Лена в ванной. Снимает джинсы. Смотрит на себя в зеркало. Помедлив, снимает кофту. На ней все та же застиранная футболка с Микки Маусом. Лена моется под душем. Трет себя мочалкой. На левой руке на внутренней стороне предплечья у Лены виден синевато-сиреневый шрам. Лена доходит мочалкой до этого шрама. На секунду замирает. Затем снова принимается за мытье. Лена заходит в комнату Валентины с полотенцем на голове, в чистой футболке и с потрепанным блокнотиком в руках. Валентина смотрит футбол. ЛЕНА. Валь, а можно позвонить от тебя по межгороду? Я деньги потом отдам. ВАЛЕНТИНА. Перестань всякую хрень говорить? Вон, на тумбочке телефон, звони, сколько хочешь. Лена садится на краешек кровати у тумбочки, снимает телефонную трубку, набирает какой-то номер из блокнота. ЛЕНА. Алло? Аня? Привет. Это Лена. Да, в Москве. Все хорошо у меня. Ань, подожди, тут дорого, я от знакомых… Аня, дай телефон Вити Старостина. Московский, конечно. Да, нужен. Вы же вроде соседями были, я подумала… Ладно, ты поищи, я через пять минут перезвоню. Лена кладет трубку. ЛЕНА. Я через пять минут еще позвоню, ладно? ВАЛЕНТИНА. Куда ты его ведешь? Давай! Давай я сказала! Тебя где, блядь, играть учили, ПТУшник гребанный! Давай! Давай! Гол!!!!!! Да ты же заинька мой! Лена в здании огромного торгового цента. Идет по коридору. Останавливается. Разворачивается — не туда пошла. Идет обратно. Лена заходит большой магазин игрушек. ЛЕНА (Продавщице). А Виктора Старостина можно позвать? Он мне встречу назначил. ПРОДАВЩИЦА. Да, конечно. Пойдемте со мной, он говорил, что вы придете. Продавщица проводит Лену между стеллажей с шикарными куклами, танками и другими игрушками. В самом конце магазина есть дверь, за ней — коридор с рядами дверей, за которыми расположились офисные кабинеты. Продавщица ведет Лену по коридору. У одной из дверей продавщица останавливается. ПРОДАВЩИЦА. Вот его кабинет. Продавщица уходит. Лена неуверенно стучит в дверь. Из-за двери слышен резкий голос: «Да!». Лена заходит в кабинет. В кабинете на мощном кресле у компьютера сидит мужчина лет сорока — Виктор. Он пристально смотрит на Лену. ЛЕНА. Здравствуй, Витя… ВИКТОР. Ленок! Виктор встает, идет к Лене, обнимает ее. ВИКТОР. А ты чего здесь? ЛЕНА. Да я… ВИКТОР. Чаю хочешь? Кофе? Садись… (Кивает на стул.) Лена неловко садится. ВИКТОР. Я не ожидал твоего звонка, честно не ожидал… (нажимает на кнопку внутренней связи, говорит в трубку.) Вика, чай, кофе… (Лене.) Тебе что? Чай? Зеленый? Лена кивает. ВИКТОР. Два чая зеленых и конфеты. Ага… (Кладет трубку.) Вот не ожидал. Не ожидал… Ну, чего ты, как ты? И ты в Москве. Сейчас все в Москве, да? Интересно так, да? Идешь по улице, а навстречу дружбан из поселка. Привет, говорю! У тебя че? У меня бизнес, говорит. И у меня бизнес, говорю. Ну и разошлись. У тебя-то хоть не бизнес, Ленок, нет? ЛЕНА. Нет. ВИКТОР. Это хорошо. Нам конкуренция ни к чему! (Смеется.) ЛЕНА. Я к тебе с просьбой, Витя. ВИКТОР. С просьбой? Ну вот, и ты тоже с просьбой. У всех какие-то просьбы. Как китайцы прямо. Один переехал, значит, давай и других за собой тащи. Так, да? Как дети малые. А ты вот не изменилась, Ленок. Я о тебе вспоминал даже, бывало. Вот думаю — как там мой Ленок поживает. Растолстела, раздобрела, думаю, замуж выскочила. А ты вон такая же тонюсенькая… Как я тебя до дома провожал, да? ЛЕНА (вымученно улыбается). Да… ВИКТОР. Ну чего вспоминать, да, Ленок? Кто старое помянет, тому сама знаешь… В кабинет заходит секретарша с подносом в руках. Расставляет на столе чашки, вазочки с конфетами и печеньем. Выходит. Молчание. Виктор пьет чай. Лена к угощению не притрагивается. ЛЕНА. Вить… Помоги мне, пожалуйста. ВИКТОР. Что случилось? Что такое? Обижает кто? Так мы его накажем. Перелом челюсти, ног и рук устроит? ЛЕНА. Мне деньги срочно нужны. Человек умирает. Одолжи. Я отработаю, хоть кем. Хоть уборщицей, хоть на складе… ВИКТОР. Вот и ты туда же. Одолжить, Ленок, просто. Заработать только не просто. Выбьется человек, и на него тут же, как мухи, свои же нападают — одолжи, одолжи. А долг платежом красен, знаешь, Ленок? ЛЕНА. Знаю… ВИКТОР. Вот. Сколько тебе нужно? ЛЕНА. Триста тысяч рублей. Остальное у меня есть. У человека рак мозга, умирает он… ВИКТОР. Жалко человечка. Рак — такая ботва, никто не застрахован. Отдавать-то как будешь? Уборщицей столько не заработаешь. Какие еще варианты? ЛЕНА. Я… Я не знаю. Я придумаю. ВИКТОР. Что ты придумаешь? ЛЕНА. Не знаю… Вить, очень прошу. ВИКТОР. А ты совсем не изменилась, Ленок. И глазки у тебя такие же, как у зверенка… Ты думаешь, я тебя за что полюбил? У тебя по-женски-то, Ленок, ничего нет, согласись? Жопа, вымя — это все не… Это мы найдем. Я тебя за глазки, Ленок, полюбил… ЛЕНА. Так ты поможешь? ВИКТОР. Надо думать, Ленок. Надо думать. Чего поможешь? Всем ведь не поможешь, так? Надо думать, че там, как там. Ты же нищая, Ленок, ты не отдашь. ЛЕНА. Я найду потом. ВИКТОР. Все нищие так говорят. Я найду. Боженька с небес подарит. Ну так пусть сейчас подарит, чего вы ко мне-то идете? Идите вон в церковь, я не знаю… ЛЕНА. Ну… Я пойду? ВИКТОР. Подожди ты. Ленок, Ленок… Ну-ка в глаза мне посмотри… Лена опустила голову. ВИКТОР. В глаза посмотри, говорю. Лена смотрит Виктору в глаза. ВИКТОР. Такая же. ЛЕНА. Я тебе сказать еще хотела, у тебя ведь… Потом уже, после того… ВИКТОР. Что после того? ЛЕНА. Ну… Ты ведь знаешь. ВИКТОР. Не знаю я ничего. Что после того? После чего того? ЛЕНА. Ничего. ВИКТОР. Уверенна? ЛЕНА. Да. Нет, ничего… ВИКТОР. А ты приходи ко мне завтра домой. Я тебе адрес напишу. Посидим, поболтаем, кино посмотрим, да? ЛЕНА. Вить… ВИКТОР. А что? Про твои проблемы поговорим. Там все и обсудим. Да? Виктор подходит к Лене берет ее за подбородок. ВИКТОР. Да, Ленок? Да? ЛЕНА. Хорошо. Я пойду? Лена в больничной палате держит за руку Сергея. СЕРГЕЙ. Когда мне будет лучше, поедем на море. Только не в Россию. Ты была на море? ЛЕНА. Нет. Очень больно? СЕРГЕЙ. Очень. Лена заходит в квартиру Валентины. На кухне сидит таксист Коля, сама Валентина, Саша и Мишка. У стола вертится Чита. Все оживленно разговаривают о чем-то, смеются. МИШКА (Кричит из кухни). Тетя Лена пришла!!! К Лене выходит Валентина. ВАЛЕНТИНА. О, Ленка, заходи! А мы тут ужинаем. Раздевайся, гостем будешь. ЛЕНА. Да я не хочу… ВАЛЕНТИНА. Никаких не хочу! Разделась и пошла есть! ЛЕНА. Нет, я не голодная. ВАЛЕНТИНА. Посмотрите на эту сытую! Кожа да кости! Давай-давай, руки мыть и за стол! ЛЕНА. Валя, я не хочу есть! Можно я сама буду решать, что мне делать?!!! Валентина удивленно смотрит на Лену. ВАЛЕНТИНА. Лен, ты че? Лена проходит на кухню. ЛЕНА. Чита, хватит здесь ошиваться! Здесь тебе не санаторий! Пошла в комнату! Лена берет собаку за шкирку, уводит в комнату. Коля, Валя и дети переглядываются меж собой. В комнате Лена ложится на кровать. Чита ложится на пол рядом. ЛЕНА. Предательница… Чита виновато смотрит на хозяйку, мол — что я сделала плохого? Лена вдруг плачет. В комнату заходит Валентина. ЛЕНА (всхлипывая). Валь, выйди, мне нехорошо… ВАЛЕНТИНА. Что случилось-то? Плохо ему? ЛЕНА. Плохо. ВАЛЕНТИНА. Про деньги-то придумала чего? ЛЕНА. Придумала. ВАЛЕНТИНА. Ну вот! А ты рыдаешь! У приятеля какого заняла? Нашла все-таки? ЛЕНА. Он мне не приятель. ВАЛЕНТИНА. А кто? ЛЕНА. Так… Уркаган один. ВАЛЕНТИНА. О, как! А знаешь ты его откуда? ЛЕНА. Так… Он в нашем поселке жил. Мне двадцать лет было, он с зоны вернулся, за кражу сидел. И вот я ему понравился чем-то. А я его боялась, прямо немела перед ним. Потом он магазин у нас открыл. Ну и как-то позвал в подсобку, новую кассету показать обещал. Я боялась, а потом думаю — может, и правда он от чистого сердца, наговаривают на него люди… И пошла. А там уже… Пауза. ВАЛЕНТИНА. И ты простила? Пауза. ЛЕНА. Не знаю. Заявление писать не стала, пожалела. Все-таки был у него уже срок, жалко стало… А потом он почти сразу в Москву уехал. Не из-за этого, просто бизнес у него пошел… Я из-за него вены еще пыталась… У меня сын от него есть, он теперь тоже на зоне. Лена встает, выходит из комнаты. Заходит в ванную, закрывается. Умывается холодной водой. Смотрит в зеркало на свое опухшее заплаканное лицо. Слышно, как на кухне раскатисто расхохотался Коля. Лена сидит на краю ванной. Рассматривает свои худые босые ноги. Валя стучит в дверь ванной. ВАЛЕНТИНА. Лен, открой! Ты чего там? Открывай, а! Лена встает, отодвигает щеколду. Валя заходит в ванную. ВАЛЕНТИНА. Что с тобой? Ну, главное, что занял! Занял, и слава богу, правильно? Значит не совсем еще дерьмо. А за то его господь покарает. Так? Лена покорно кивает. ВАЛЕНТИНА. А насчет сына — не думай даже. У нас полстраны сидит, и ничего! А твой че, хуже других что ли? Пошли, поешь. Выдумала голодать… Валентина настойчиво подталкивает Лену к кухне. Лена подчиняется Валентине. Лена сидит на кухне за столом, вместе со всеми. На столе еда, водка. Таксист Коля поднимает рюмку. ТАКСИСТ. Анекдот! Утром поручик Ржевский уходит от Наташи Ростовой. — Поручик, а деньги? — Ну что вы, мадам, гусары денег не берут! Чокается с Леной и Валей, пьет. Мишка с Сашей заливисто хохочут. ВАЛЕНТИНА. Этому анекдоту сто лет. Прям как тебе! Смеется. МИШКА (дергает мать за рукав). Мам, мам… А кто такой поручик Рожевский? Мам… ВАЛЕНТИНА. Че? Ты не видишь, взрослые разговаривают? МИШКА. Ну кто такой поручик Рожевский? ТАКСИСТ. Вырастешь — узнаешь. (Смеется.) Лена залпом выпивает рюмку водки, смотрит перед собой. Взгляд у нее измученный, загнанный. Поздний вечер. Лена заходит в свою каморку. На кровати сидит Саша с телефоном в руке. САША (Говорит в телефон). Пошел в жопу, придурок! Не звони мне больше! Саша сбрасывает звонок. По ее щекам текут слезы. Лена садится рядом с Сашей, берет ее за руку. Саша начинает всхлипывать. ЛЕНА. Не надо. Все уладится. Он хороший, вы помиритесь… САША. Вас тут только не хватало! Саша вскакивает с кровати, выбегает из комнаты. Лена в своей комнате достает из кармана дорожной сумки Ванину фотографию. Рассматривает, затем осторожно перекладывает ее во внутренний карман своей куртки. Лена заходит в новый дом-высотку. Консьержка внизу строго осматривает Лену. КОНСЬЕРЖКА. Вы к кому? Лена выходит из лифта. Идет по коридору. Останавливается у двери с пафосным львом, из пасти которого торчит замочная скважина. Звонок, как и глазок, тоже являют собой нутро львиной пасти. Лена рассматривает львиные головы. Засовывает палец льву в пасть. Звенит звонок. Дверь открывает Виктор. Он в халате. ВИКТОР. О! Ленок! Даже не опоздала. Сильно тебя, значит, прижало, да? Заходи. Виктор пропускает Лену в квартиру. Квартира огромная, с высоченными потолками. Здесь все в позолоте, в бархате, и это обилие «богатства» создает ощущение почти безвкусицы. ВИКТОР. Раздевайся давай. Лена снимает куртку. Виктор вешает Ленину куртку в шкаф. Лена разувается. ВИКТОР. А ты че такая, не приоделась даже? Как будто не свидание у нас. Ты где этот свитер откопала? Ой, Ленок, узнаю родную деревню… Давай, свитер тоже снимай, жарко у меня. Топят чувствуешь как? ЛЕНА. Я пока так, Вить… ВИКТОР. Ну ты че, капризы разводить будешь? Давай снимай, жарко, говорю же. ЛЕНА. Мне не жарко. Я не согрелась еще. Я пока так, ладно? ВИКТОР. Нет, Ленок, не ладно. Ты че устраивать-то с порога начала? Кофту сними, я сказал. Виктор смотрит на Лену. Взгляд у него тяжелый, звериный. Лена снимает свитер. Остается в футболке с Микки Маусом. Виктор забирает у Лены свитер. ВИКТОР. Так лучше. Пошли на кухню, есть будем. Лена и Виктор идут в столовую. В столовой суетится домработница, раскладывает приборы. Стол сервирован, столовое серебро блестит в свете огромной люстры, свисающей над столом. ВИКТОР (кивая на стул). Падай. Лена осторожно садится. Виктор садится за стол напротив Лены. Домработница разливает вино по бокалам. ДОМРАБОТНИЦА. Как и просили, то самое… Виктор кивает, откашливается. ДОМРАБОТНИЦА. Я пойду, Виктор Петрович. Завтра-то утром приходить, нет? ВИКТОР. Разберемся. Позвони сначала. ДОМРАБОТНИЦА. Поняла. Выходит из столовой. ВИКТОР. Ну вот, Ленок, мы и встретились. За встречу? Виктор поднимает бокал. Лена послушно чокается с ним, пьет вино. ВИКТОР. Как? ЛЕНА (пожимает плечами). Да вроде вино… ВИКТОР. Вроде вино! Это рислинг девяносто четвертого года! Лена покорно кивает, пытается улыбнуться. ВИКТОР. Вроде вино ей! Деревня! Лена снова покорно кивает. Она не знает, что сказать, и как себя вести. Та же столовая. Виктор с аппетитом доедает ужин. Лена ничего не ест. Перед ней нетронутая тарелка. Виктор разливает остатки вина по бокалам. Пьет большими глотками. ВИКТОР. Ты доела? Пошли в комнату. Лена послушно встает из-за стола. Виктор приводит Лену в зал. В зале стоит огромный белый рояль. ЛЕНА. Ой, рояль… Ты на пианино играть выучился? ВИКТОР. Ерунды не спрашивай… Виктор резко подходит к Лене, притягивает ее к себе. Лена вся сжалась, стала будто каменная, как будто впала в анабиоз. Превратилась в статую, в куклу. На лице ее застыло выражение апатии и безразличия ко всему происходящему. ВИКТОР. Ленок, ты че это, на? Ты че? Не приоделась, не причесалась. Как есть, в том и пришла? Я тебе совсем по барабану, да? На меня, значит, совсем плевать? Ты давай, улыбнись хоть что ли? Хоть вид сделай… Тебе же деньги нужны, а не мне… Лена пытается улыбнуться. Получается оскал. ВИКТОР. Ты че, Ленок, попутала меня с кем, я не понял? Ты тут изображать передо мной будешь… Концерты устраивать? А? А? А? ЛЕНА. Я там фотографию принесла… Я тебе сказать должна… ВИКТОР. Че ты там сказать должна? Мы, по-твоему, тут фотографии будем рассматривать? Виктор наваливается на Лену всем телом. Лена обмякает под ним, не издавая ни звука. Виктор насилует Лену. Виктор выталкивает полураздетую Лену за дверь. Следом летят ее вещи. ВИКТОР. И чтобы я тебя больше не видел! Трусы бы хоть поменяла, бомжа! Лена лежит, съежившись, на мраморном полу в подъезде у Виктора. Соседняя дверь открывается. Слышны шаги и частое мелкое дыхание. Над Леной нависает черная здоровая морда собаки с красным языком, вываливающимся из пасти. Собака обнюхивает Лену. Лена тянет руку к собаке, пытается погладить собачью морду. ЛЕНА. Барбоска пришла… ГОЛОС ХОЗЯЙКИ. Эй, не трогайте его! Лена поднимает глаза. Над ней возвышается юная очень хорошо одетая девушка лет восемнадцати. ХОЗЯЙКА. Что вы тут делаете? Здесь нельзя лежать. Это разве ваш подъезд? Лена послушно встает, собирает свои вещи. ХОЗЯЙКА. Разве это ваш подъезд? Мы платим деньги вообще-то. За видеофон и за охрану. Здесь не место посторонним. Как вы здесь оказались? Разве можно гладить чужую собаку без спросу, женщина? ЛЕНА. Умрет она от того, что я погладила? ХОЗЯЙКА. Это моя собака, ее нельзя трогать! Если вы не уйдете, я имею право вызвать охрану. Я вас предупреждаю! Идите в другой подъезд, трогайте других собак! Это мое право — вызвать охрану! Лена с охапкой вещей в руках, босиком спускается по лестнице. Лена, одетая наспех, растрепанная, заходит в метро. Спускается вниз по эскалатору. Лицо у нее отчаянное, как у человека, решившегося на какой-то мучительный последний шаг. Лена заходит в вагон метро. В руках у нее шапка. ЛЕНА (перекрикивая шум поезда). Люди добрые! Подайте Христа ради! На лечение человеку собираю! Люди добрые! Лена идет с шапкой по вагону. Кто-то кидает в шапку мелочь. Многие отворачиваются, или вообще никак не реагируют. Лена выходит из вагона. Поезд уезжает. Люди, вышедшие на станции, расходятся. Станция пустеет. Лена стоит с шапкой в руках. К ней подходят два парня. Один из них грубо берет Лену за плечо. Парни и Лена на мосту. Один из парней выбивает шапку из рук Лены. Шапка перелетает через перила, падает в еще незамерзшую черную воду. Монеты летят вниз мелкими камешками, бумажные купюры медленно опускаются в речную тьму. ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Что, люди добрые? Добрые? Добрые, да? Лена ежится. Снег падает ей на волосы. Палата Сергея. Сергей лежит на кровати. Лена сидит рядом. В палату заходит медсестра. МЕДСЕСТРА. Я вас опять потревожу… Кровь на сахар нужно опять… Медсестра садится на стул рядом с Сергеем, делает забор крови. МЕДСЕСТРА. Если доктор скажет, что сахар в норме, то больше не будем брать… Уже тогда сразу… Хорошо. Спасибо. И вас, Елена, доктор еще просил передать вам зайти. Там по операции еще что-то… Медсестра, закончив свои манипуляции, выходит из палаты. СЕРГЕЙ. Когда я был маленьким, мы ходили в один ресторан. Его держали тайцы. У них был сын, мой ровесник. Он всегда сидел за одним и тем же столом, и рисовал в альбоме. Такой толстый мальчик. Мы с ним играли. Он плохо говорил по-немецки, я его учил. Я говорил ему — мы с тобой одинаковые. Мы родились не здесь, мы сюда приехали. Я ему нарисовал свой дом, а он мне свой. А потом… Что-то случилось. Воспаление легких, что-то такое. Его не спасли. Мы с ним одинаковые. Я тоже… Я умру на этой операции, и никто не узнает. ЛЕНА. Ну, что ты говоришь? Хватит, хватит, пожалуйста! Ты сам себя накручиваешь! СЕРГЕЙ. Если нельзя пойти в посольство, то можно пойти в полицию. Они позвонят в Берлин. ЛЕНА. Дурак! Ты не понимаешь. Если вызвать в полицию, они тебя посадят, как шпиона! СЕРГЕЙ. Почему? ЛЕНА. Потому что есть такой закон. Мне сотрудник так сказал, еще там, дома! Я сама не поверила сначала… СЕРГЕЙ. Я не понимаю тебя. А ты не понимаешь меня. Сергей отворачивается к стене. ЛЕНА. Сереж? СЕРГЕЙ. Что? ЛЕНА. Сереж, я тебя понимаю. Ты, главное, говори по-русски. Я понимаю. Ты домой хочешь. Я завтра пойду обязательно. Я только боюсь, что приду в посольство, а они там в полицию объявят, что ты шпион… СЕРГЕЙ. Я не понимаю, Лен… При чем тут полиция? При чем тут шпионы? Лена подходит к дому Валентины. Лицо у нее растерянное. Видно, что Лене сейчас очень плохо. Что она устала и выжата, опустошена, у нее не осталось никаких сил. У подъезда стоит Саша с парнем-ровесником. Они целуются. Саша замечает Лену. САША. Привет. Лена кивает в знак приветствия. САША. Лен? Можно вас? Саша отводит Лену в сторону. САША. Лен… Только вы маме не говорите, ладно? Он очень хороший, ладно? ЛЕНА. Тот самый? САША. Ну да. Не говорите, ага? Саша возвращается к своему возлюбленному. Лена смотрит на подростков. На их влюбленные лица. Улыбается. Улыбка у нее жалкая и трогательная. Лена, на минуту забыв о своих проблемах, радуется за Сашу и этого незнакомого ей мальчика. Лена заходит в комнату Валентины. Валя сидит на диване, смотрит телевизор. В соседней комнате Мишка делает уроки, Чита сидит рядом с ним. ЛЕНА. Валь, я за Читину еду отдать хочу, вы же ее кормите… ВАЛЕНТИНА. Ой, с глупостями не приставай! Объела она нас! По телевизору показывают репортаж о девочке, спасенной врачами от смерти. Голос диктора: «От маленькой Лизы отказались даже немецкие врачи, заявив, что с таким диагнозом девочка жить не будет. Врачи Онкологического центра им. Блохина попытались спасти Лизу, и эта попытка оказалась успешной». В кадре появляется хирург, проводивший операцию — Юрий Борисович Немченко. НЕМЧЕНКО. Это была очень сложная операция… Мы, безусловно, шли на большой риск. У Лизы была третья стадия рака головного мозга. На сегодняшний день состояние Лизы мы оцениваем как удовлетворительное… Будем надеяться, что в ближайшее время она вернется домой. Лена замирает. Московский онкологический центр. Хирургическое отделение. Лена сидит перед кабинетом. Тут же сидят еще десятки людей. Они все кого-то ждут. Наконец, из кабинета выходит высокий сухопарый человек в белом халате — Немченко Юрий Борисович. Люди вскакивают со своих мест, подходят к Немченко. — Юрий Борисович, посмотрите, пожалуйста, еще раз анализы… — Нас к вам не хотят прикреплять, отправляют к другому… Пожалуйста… Люди шумят, толпятся. К Немченко пробивается Лена. ЛЕНА. (очень громко) Юрий Борисович, пожалуйста, человек умирает. Вы один ему можете помочь! Юрий Борисович, у меня не таких денег, чтобы заплатить… Пожалуйста!!! Я все вам отдам! Лена плачет. НЕМЧЕНКО. Женщина, успокойтесь! Успокойтесь, как вы себя ведете! ЛЕНА. Я все отдам… НЕМЧЕНКО. Что у вас случилось? Вы по какому вопросу? ЛЕНА. У человека рак… Рак головного мозга, вы же девочку вылечили, я знаю, вы сможете и его тоже… Я видела, Лиза… Вы ее вылечили… НЕМЧЕНКО. Где ваш человек? Он у нас лежит? ЛЕНА. Нет, он в другой больнице. В платной. Он не русский. То есть русский, но не гражданин. НЕМЧЕНКО. Выясняйте этот вопрос в регистратуре или у заведующего… Я не компетентен в этих вопросах. ЛЕНА. Юрий Борисович! НЕМЧЕНКО. Я не компетентен! Кого мне присылают, того я и лечу! ЛЕНА. Пожалуйста… Хотите я на колени встану… НЕМЧЕНКО. Успокойтесь! ЛЕНА. Пожалуйста… Вы же добрый человек… Добрый! Вы Лизу спасли! А от нее даже в Германии отказались. Вы добрый! Я знаю, вы Лизу спасли. И Сережу спасете. Он очень хочет жить… Пожалуйста… К Лене подбегает уборщица. УБОРЩИЦА. Так, гражданка, вы че это тут в грязной обуви расходились? Бахилы надевать вас не учили? Ну-ка! Пришла без бахил и кричит тут! Пауза. НЕМЧЕНКО (Лене). Возьмите у моей помощницы мой домашний телефон, скажите, я велел. Вечером мне позвоните. А сейчас пустите! Мне некогда! Я тут по-вашему шутки шучу? Немченко прорывается сквозь толпу просителей, уходит. Лена в частной клинике. Заходит в кабинет Константина Аркадьевича. ЛЕНА. Я за картой Сережиной… Мы от вас уезжаем. Вы уж нас простите, Константин Аркадьевич, денег у нас нету больше. Нас в Московский онкоцентр забирают. КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Мы не выдаем карты пациентам на руки, Елена. Медицинская карта больного является собственностью клиники. ЛЕНА. Как так? КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ. Вот так. Вы договор читали? И не забудьте доплатить за анализы. Извините, мне некогда. Лена с Сергеем едут в такси. Сергею совсем плохо — он с трудом говорит. СЕРГЕЙ. Куда мы едем? ЛЕНА. Все уже хорошо, Сережа. Он девочку на третьей стадии спас… СЕРГЕЙ. Bringen Sie mich nach Hause. (Отвезите меня домой) ЛЕНА. Болит, да? СЕРГЕЙ. Ja. Sehr. (Да. Очень.) Кабинет Немченко. Лена сидит напротив Юрия Борисовича. Тот рассматривает результаты томографии Сергея. НЕМЧЕНКО. В тюрьму надо сажать таких врачей! На зону! Чтобы подумали, прежде чем позорить профессию! Рак мозга, ишь выдумал! У вашего Сергея хроническая субдуральная гематома. Гематома — ключевое слово. Никаких злокачественных поражений я не вижу. Операционное вмешательство, считаю, нужно. Пишу вам направление… Немченко печатает на компьютере направление. ЛЕНА. Юрий Борисович, как вас отблагодарить? НЕМЧЕНКО. Не знаю. Скажите спасибо, песенку спойте, открытку нарисуйте… ЛЕНА. Вы ведь лично за нас перед главврачом заступились… У меня много нет, но все, что есть… НЕМЧЕНКО. Елена, я уже немолодой человек, чтобы тратить время на выслушивание глупостей. Вы мне ничего не должны, я в прошлый раз, кажется, ясно дал вам это понять. Немченко распечатывает написанное, протягивает Лене направление. НЕМЧЕНКО. Вот, с этим направлением сейчас в 342 кабинет. Лена заходит в палату к Сергею. Теперь в палате с ним лежат еще трое мужчин. У кровати Сережи стоит средних лет женщина. В руках она держит какие-то бумаги, что-то записывает. ЖЕНЩИНА. Sie haben nie darüber nachgedacht, dass ihre Eltern Sie suchen?( (А вам не приходило в голову, что вас разыскивают родственники?) СЕРГЕЙ. Ich war sehr krank.(Я был очень болен). ЖЕНЩИНА. Ich weiss. Nach Ihnen wird jetzt schon einen Monat lang gefahndet. Der ganze Staatsdienst wird gefordert. Nun gut, dass alles gut ausgegangen ist. Werden Sie gesund. Ich werde sie wieder besuchen. (Я понимаю. Вы в розыске уже почти месяц. Федеральные службы стоят на ушах. Ну, хорошо, что все хорошо закончилось. Поправляйтесь. Я вас еще навещу.) Женщина выходит из палаты. Лена подходит к Сергею. ЛЕНА. Кто это? СЕРГЕЙ. Я сам позвонил в посольство. ЛЕНА. Хорошо… СЕРГЕЙ. Да. У меня очень хорошая страна. Они искали меня все это время. ЛЕНА. Зато тебя здесь спасли… СЕРГЕЙ. Только сначала избили и ограбили… ЛЕНА. Это не наши. Наши не такие… Сергей кривит губы. Больничный коридор. Сергей лежит на каталке. Рядом медбратья негромко переговариваются о чем-то. Лена стоит рядом с каталкой. Она берет Сергея за руку. ЛЕНА. Не бойся… СЕРГЕЙ. Я стараюсь… ЛЕНА. Не бойся. Вон маленькой девочке опухоль удаляли, а она даже не испугалась. И выжила. СЕРГЕЙ. Я не маленькая девочка. ЛЕНА. А я тебя люблю. СЕРГЕЙ. Что? ЛЕНА. Я тебя люблю. К каталке подходят медбратья. ПЕРВЫЙ МЕДБРАТ. Все, поехали… Медбратья увозят Сергея на каталке. Лена смотрит им вслед. Лена гуляет по парку с Читой. Чита бежит впереди. Лена подбегает к Чите. ЛЕНА. Чита! Чита! Лена в порыве обнимает собаку. ЛЕНА. Ну что за глупая собака! Что за такая глупая красивая собака! Больничная палата. Сергей лежит на кровати после операции. Голова у него забинтована. Рядом сидит Лена. ЛЕНА. Как будет по-немецки — я здоров? СЕРГЕЙ. Ich bin gesund. ЛЕНА (Повторяет). Их… Чего это «их», если «я»? СЕРГЕЙ (смеется). Вот так. ЛЕНА. А «их» — это «я»? СЕРГЕЙ. «Я» — это «да»… ЛЕНА. А нет? СЕРГЕЙ. Nicht. ЛЕНА. Нихт! В палату забегает молодая девушка в потертых джинсах и «подростковой» майке. Это Ханна. Ханна подбегает к Сергею. ХАННА. Bist Du verrückt geworden? Du weisst, dass die Menschen, die Dich lieben, keine seelenlosen Roboter sind? Die sind fast durchgedreht. Wenn ich Dir schon nicht leid tue, dann verschone zumindest Deine Eltern. Wenn Du eine Wertekrise hast, ist das noch lange kein Grund so mit Deinen Nächsten umzugehen. Du wolltest Dich rächen? Du kannst jetzt davon ausgehen, dass Du Dich gerächt hast. Deine Mutter hat graues Haar bekommen. (Ты сумасшедший? Ты знаешь, что люди, которые тебя любят, они не бездушные роботы, они вообще-то чуть с ума не сошли! Если тебе не жалко меня, пожалел хотя бы своих родителей! Кризис жизненных ценностей — это еще не повод так поступать со своими близкими. Ты хотел нам отомстить? Считай, что ты отомстил! Твоя мать поседела!) СЕРГЕЙ. Siehst Du nicht, was mit mir ist? Weisst Du, was mit mir geschehen ist? Man hat mich fast umgebracht. Ich habe es gerade nur bis Moskau geschafft. Ich habe ein schwere Operation hinter mir. Ich bin fast gestorben. Ich war drei mal fast an der Grenze. Vielleicht bin ich verrückt, aber das gibt Dir nicht das Recht mich zu beschuldigen. (Ты видишь, что со мной? Ты знаешь, что со мной произошло? Меня чуть не убили, я еле добрался до Москвы, я перенес тяжелую операцию! Я чуть не умер! Я три раза был на краю! Может быть, я сумасшедший, но это не дает тебе право обвинять меня!) Ханна садится на колени перед кроватью Сергея. ХАННА. Verzeih! Verzeih! Ich hatte mir einfach solche Sorgen gemacht! Ich liebe Dich doch…Guten Tag!(Прости… Прости… Просто я так переживала. Я ведь люблю тебя… Здравствуй.) Следом в палату заходит пожилая пара. Отец и Мать Сергея. ОТЕЦ СЕРГЕЯ .Guten Tag, verlorener Sohn! (Привет, пропащий сын.) МАТЬ СЕРГЕЯ. Sergeij, Gott! Gott, zu welchen Göttern habe ich nicht gebetet wegen Dir!. Gott! (Сережа, Господи! Господи, каких богов я только не молила о тебе! Господи!) Мать хочет обнять Сергея. ЛЕНА. Осторожно, ему нельзя резких движений! Мать кидает презрительный взгляд на Лену. Мать плачет. Обнимает Ханну. Ханна тоже начинает всхлипывать. ОТЕЦ СЕРГЕЯ .Hört sofort mit Eurer Frauenhysterie auf. Hanna, meine Liebe, weine nicht, beruhig Dich. (Прекратить женские истерики! Ханна, дорогая, не плачь, успокойся!) МАТЬ СЕРГЕЯ. Uns wurde gesagt, dass sie Dich hier ohne Dokumente aufgenommen haben. Gott sei Dank! Gott sei Dank, dass Du überhaupt lebst. Hier ist überall so ein Elend. Wir müssen Dich sofort von hier wegbringen. Gut, dass sie Dir zumindest eine Krankenschwester zugewiesen haben. (Нам сказали, что тебя сюда приняли без документов. Слава богу! Слава богу, что ты вообще жив! И все-таки какая нищета повсюду! Тебя нужно срочно увозить. Хорошо, что тебе хотя бы выделили сиделку.) СЕРГЕЙ. Sie ist keine Krankenschwester. (Это не сиделка.) МАТЬ СЕРГЕЯ. Sondern? (А кто?) СЕРГЕЙ. Sie ist mein Freund. (Это мой друг.) ХАННА. Freund? Was für ein Freund? (Друг? Что за друг?) СЕРГЕЙ. Das ist Lena. Mein Freund. Sie hat mich gerettet. Wenn sie nicht gewesen wäre, hättet Ihr mich wahrscheinlich nie wiedergesehen. (Это Лена, мой друг. Она спасла меня. Если бы не она, вы бы меня, скорее всего, уже никогда не увидели.) МАТЬ СЕРГЕЯ. Also so. Gut. Sei ihr gedankt. Ich hoffe doch, dass Du jetzt aus dankbarkeit sie nicht heiraten willst? (Вот как. Хорошо. Спасибо ей. Надеюсь, ты не собираешься из чувства благодарности на ней жениться?) СЕРГЕЙ. Nein! Natürlich nicht! (Нет, конечно. Нет.) ХАННА. So was kann einem natürlich in den Kopf kommmen. (Придет же в голову такое!) Ханна и Мать Сергея смеются. ХАННА. Dann muss man ja auch keine Horrorfilme mehr im Fernsehen schauen. Sie sind einem dann immer vor Augen. (Зато можно не смотреть ужастики по телевизору, они всегда будут перед глазами!) СЕРГЕЙ. Nein, aber ohne Witz, sie ist sehr nett…(Нет, без шуток, она хорошая…) ХАННА. Wenn man eine Frau nicht beleidigen will, sagt man, dass sie sehr nett ist. (Когда женщину не хотят обидеть, про нее говорят: «Но она такая хорошая…») СЕРГЕЙ. Hanna, ich habe Deine Witze ganz vergesse. Ich erkenne Dich jetzt wieder. (Ханна, я уже отвык от твоих шуток! Узнаю тебя!) ХАННА. Wenn Du erst aus dem Krankenhaus wieder herauskommst, wirst Du mich noch besser kennenlernen. (Выйдешь из больницы, узнаешь еще лучше.) ОТЕЦ СЕРГЕЯ .Bist Du nicht müde? (Ты не устал?) СЕРГЕЙ. Nein, alles in Ordnung. Papa, ich habe Euch so vermisst…(Нет, все в порядке. Папа, я соскучился…) ОТЕЦ СЕРГЕЯ .Schluss? Ich hoffe Dein Jugendwahn ist hiermit beendet? (Все? Надеюсь, закончились юношеские безумства?) СЕРГЕЙ. Ich hoffe das auch. (Я тоже на это надеюсь.) МАТЬ СЕРГЕЯ (на русском). Я поседела, Сережа… Wir haben mit dem Arzt gesprochen. Du musst unbedingt noch drei Tage im Krankenhaus bleiben. Danach fahren wir sofort weg. Sofort! Deine Dokumente sind morgen fertig. (Мы говорили с врачом. Тебе необходимо пробыть в больнице еще три дня. А потом мы немедленно уезжаем. Немедленно! Твои документы будут готовы завтра.) СЕРГЕЙ. Ich bin dafür! (Я за!) ХАННА. Du wirst in Berlin weitergeheilt werden. (Будешь долечиваться в Берлине.) СЕРГЕЙ. Das ist doch gut! (Как же это здорово!) Лена пытливо всматривается в лица присутствующих, пытается понять, угадать, о чем они говорят. Сергей перехватывает взгляд Лены. СЕРГЕЙ. Мне нужно сделать укол в кабинете. Лена меня проводит. Лена помогает Сергею подняться. Они выходят из палаты. ХАННА. (Родителям Сергея). Was hat er gesagt? Wo hat sie ihn hingebracht? (Что он сказал? Куда она его повела?) В коридоре. СЕРГЕЙ. Через три дня я уезжаю в Берлин. У Лены дрожит губа. Но она не плачет. ЛЕНА. Хорошо. Это очень хорошо. Там твои родные, друзья… Дома и стены помогают, правда? СЕРГЕЙ. Посмотри на меня. ЛЕНА. Зачем? СЕРГЕЙ. Посмотри. Лена смотрит в глаза Сергею. СЕРГЕЙ. Я плохо чувствую себя перед тобой. Я уезжаю, а ты остаешься. У тебя было много расходов. У меня сейчас нет денег, но я заработаю. Я найду себя и заработаю, и я тебе вышлю. Я плохой, но… ЛЕНА. Нет. Ты нормальный. Ты хороший. Просто так должно было случиться. Я об этом не думала, а оно случилось… Ты мне ничего не должен, даже не думай. Ничего. Я сама, я от сердца… Я… СЕРГЕЙ. Оставь мне свои данные, куда выслать деньги. Сейчас есть много систем, через которые можно выслать. ЛЕНА. Нет, мне ничего не надо… Лена быстро идет по коридору. Лена стоит на мосту. Смотрит, как снег падает в черную воду. Аэропорт. У зеленого коридора. Лена, семья Сергея, Сергей и Ханна. Сергей одет во все новое. МАТЬ СЕРГЕЯ. Ну, спасибо вам, Леночка, за вашу доброту. Хочет было обнять Лену, но в последний момент хлопает ее по полечу и не обнимает. ОТЕЦ СЕРГЕЯ .Спасибо, Лена. Ждем в гости. Сергея осуждающе смотрит на мужа. Родители Сергея предъявляют служащим аэропорта паспорта и билеты, проходят. ЛЕНА. Ладно, Сереж. Спасибо тебе за все… СЕРГЕЙ. Тебе спасибо. Если что, ты помнишь — Вайсензее, Шарлотнебург штрассе, сто тридцать два. Мой дом для тебя всегда… Если что, звони… Есть куда записать? ЛЕНА (Ощупывает карманы). Нет. Сергей находит в кармане ручку. Записывает свой номер телефона на Лениной руке. СЕРГЕЙ. Это домашний. ЛЕНА. Спасибо. И ты приезжай. Ханна беспокойно смотрит на Сергея и Лену. СЕРГЕЙ. Адреса я не помню. Но я, наверное, больше не приеду туда. ЛЕНА. Вот как… Жалко. У нас люди-то хорошие, а те не наши. Если приедешь, ты у людей спроси, где Лена, ветеринар, живет. У нас в поселке все друг друга знают… Сергей кивает. Обнимает Лену. СЕРГЕЙ. Спасибо, Лена… Прости меня. Ты ушла тогда, а я про тебя все время думал. Я изменился. Я теперь понял про себя. Надо любить то, что у тебя есть. А Россия… Она хорошая. Она как ты. Только я здесь чужой. Ханна дергает Сергея за рукав. ХАННА. S ergeij! Komm! Wir kommen zu spät. Du hast genug gesprochen! (Сережа, пошли! Мы опоздаем! Хватит болтать!) СЕРГЕЙ. Geh schon mal. Ich hole Dich ein. (Иди. Я догоню.) ХАННА. Entweder gehen wir oder ich bin beleidigt. (Или мы уходим, или я обижусь!) СЕРГЕЙ. Sei beleidigt. (Обижайся.) Ханна надувает губы, собирается уходить. ХАННА. (уходя). Wenn Du denkst, dass ich absichtlich Dir mit allem helfe und Dir alles verzeihe, irrst Du Dich! (Если ты думаешь, что я намерена тебе во всем помогать и все прощать, ты ошибаешься!) СЕРГЕЙ. Warte! Sei nicht beleidigt. Du weisst doch, dass ich Dich liebe. Ich muss mich von Lena verabschieden. Ich werde sie nie wiedersehen. Sie hat mich ja übrigens gerettet. (Подожди! Не обижайся! Ты ведь знаешь, я тебя люблю. Мне нужно попрощаться с Леной, я ее больше никогда не увижу. А она меня вообще-то спасла!) ХАННА (примирительно). Gut! Drei Minuten. Ich warte auf Dich bei der Kontrolle. (Хорошо! Три минуты! Жду тебя на досмотре.) Ханна идет по зеленому коридору. Сергей и Лена остаются вдвоем. Смотрят друг на друга. СЕРГЕЙ. Куда ты теперь? Вернешься домой? ЛЕНА. Еще не знаю… СЕРГЕЙ. Прости. Я был ужасным. ЛЕНА. Ты очень хороший, я нет… Мне не за что тебя… СЕРГЕЙ. Можно тебя обнять? ЛЕНА. Да… Сергей обнимает Лену. Они стоят посреди аэропорта, прижавшись друг к другу. Лена стоит у здания аэропорта, и смотрит, как в небе появляются самолеты, и стремительно исчезают в сумеречном небе. Затем она переводит взгляд на свое запястье, рассматривает цифры, которые написал Сергей у нее на руке. Лена слюнявит запястье и стирает чернила. Валя и Лена сидят на кухне. ВАЛЕНТИНА. Оставалась бы. Живи у меня, я денег с тебя не прошу. Устроишься на работу, я помогу, мне сменщица нужна… А че тебе в твоем поселке бездомной делать? Че тебя там держит? Лена качает головой. ЛЕНА. Поеду. А там поглядим. ВАЛЕНТИНА. Привыкла я к тебе че-то, Ленка… Дура ты, а душу согреваешь… Вокзал. У поезда стоят Лена с Читой на поводке, Валентина, Саша, Мишка и таксист Коля. Валентина обнимает Лену, Мишка обнимает Читу, Саша пишет смс кому-то (в общем, понятно кому), таксист Коля держит небольшую Ленину сумку в руках. ВАЛЕНТИНА. Приезжай. Посмотри на родное село, скажи себе: «Че я тут не видела? Че сюда приперлась?», и давай обратно к нам… МИШКА. Чита, ты меня не забывай. Кто тебе «Баунти» дал попробовать и мороженое? Тетя Лена что ли? Чита лижет Мишку в нос. Лена подходит к кондуктору, протягивает билеты и документы. ПРОВОДНИЦА. Ой, а давайте я вас с собакой в пустое купе определю? Так ведь лучше будет… Поселок Лены. Лена с дорожной сумкой через плечо идет по знакомой улице. Рядом бежит Чита. Навстречу ей идет Аня с большой хозяйственной сумкой в руках. Рядом с ней семенит пацаненок лет пяти. Оба грызут яблоки. АНЯ. Ой, Ленка! Вернулась что ли? ЛЕНА. Вернулась. АНЯ. Из Москвы что ли вернулась? ЛЕНА. Из нее. АНЯ. Ну вот… А, говорят, из Москвы не возвращаются. ЛЕНА. А я вот… Что в поселке новенького? АНЯ. Да что? Яблоки вот по сорок рублей в магазин завезли, и не мерзлые вроде. ЛЕНА (кивает на пацаненка). А это кто? АНЯ. А это Васька. Приют наш расформировали. С городом его теперь соединили. Укрупненье там у них. А их тут двенадцать человек, они же с рожденья тут у нас. Ну, мы всем поселком и решили, кто побогаче да без детей маленьких, возьмем на опеку. Посудили да порядили, чего их в город отправлять, у них тут школа, кружки, люди все знакомые опять же… Я вот Ваську себе отхватила. А что, хороший пацаненок, ничего не скажу, и по дому помогает, и вообще шустрый. Десятерых разобрали. Две сестренки остались только, никто их забирать двоих не хочет, да и взрослые они уже. Ты не хочешь на опеку к себе, нет? У тебя ж квартира. На них еще и пособие дают… И с документами они помогают. Все не лишнее. ЛЕНА. Нет, я не могу. Ну, пока! Как Маняша? АНЯ. Да что ей, корове тупой, сделается? Лена кивает, идет по дороге. Чита бежит за ней. Лена с Читой заходят в дом отца. Отец все в той же одежде и в той же позе сидит перед телевизором. ЛЕНА. Папа, я вернулась! ОТЕЦ. Не слепой. ЛЕНА. А это Чита. ОТЕЦ. Опять всю бездомную скотину домой тащишь? Не лечит тебя время, Ленка. Отец встает, выключает телевизор. ОТЕЦ. Ну что? Приняла тебя Москва? Женился твой хахаль на тебе? Или деньги профукал и бросил? ЛЕНА. Он вернется. ОТЕЦ. А как же! После дождичка в четверг. Ну, с возвращеньем! Отец включает электрический чайник. Смотрит в окно. ОТЕЦ. Смотри, как метет. Заметает нас. Одни мы с тобой, доча, совсем одни. Какой Ванька вернется? Неизвестно. Посмотри в холодильнике чего пожрать, там еще масло вроде оставалось, а хлеб на подоконнике… Лена открывает старенький холодильник. Он почти пустой. Отец смотрит на дочь. ОТЕЦ. Бедная ты моя доча… Дурочка моя… Ночь. Лена спит на диване в зале. Рядом храпит Чита. Лена просыпается. В окно бьется метель. Лена в одной футболке выходит на кухню. Прижимается лбом к оконному стеклу. Смотрит, как миллиарды снежинок вьются над землей. Из соседней комнаты выходит отец в пижаме. ОТЕЦ. И у тебя бессонница? ЛЕНА. Ага… ОТЕЦ. Это все от погоды. Метель. Скучаешь об нем? ЛЕНА. Ага. Ему ведь там лучше… ОТЕЦ. В кого такая дура? ЛЕНА. Я тут еще думала, пап… Яркий солнечный день. По дороге, густо устланной сугробами с обеих сторон, идет Лена. За ней идут две девочки-близняшки лет тринадцати. Маша и Даша. У всех троих в руках сумки. За ними бежит Чита. МАША. Тебя нам как звать — мама или Лена? ЛЕНА. Как хотите. МАША (Даше). Ты как хочешь? Даша пожимает плечами. МАША. Будем звать мама Лена… Лена с девочками заходит в дом. ЛЕНА. Это Маша и Даша. Теперь тебе надо нас всех прописать. Ну, чтобы все уже до конца оформить. ОТЕЦ. Которая Маша, которая Даша? МАША. Я — Маша, я всегда говорю. А она — Даша. Она молчит. ОТЕЦ. Немая? Нам сказали, здоровые обе… МАША. Нет. Неразговорчивая. Так, здесь, я так понимаю, мы будем жить? Где мы будем спать? ОТЕЦ. А вам где нравится? Маша быстро осматривает дом, заглядывает в комнаты. МАША (Даше). Где мы будем? Мы вот здесь, на диване будем. Ты, деда, в той комнате поспишь, а маме Лене можно раскладушку постелить. У вас есть раскладушка? ЛЕНА. Была… Найдем. МАША (кивает). Хорошо. Теперь… Где мы будем делать уроки? Нам нужен стол. Лена с Отцом растерянно переглядываются. ЛЕНА. Мы купим. МАША. Ниче нету. Как вы нас воспитывать собрались? ЛЕНА. Не знаю. ОТЕЦ. Что, не нравится? МАША. Посмотрим. Даша, тебе здесь нравится? Даша пожимает плечами. МАША. Нам пока нормально, деда. Так, где у вас шкаф? Нам надо наши вещи разложить… Заглядывает в шкаф. МАША. Это тут чье висит? ОТЕЦ. Это бабкино. Померла она. МАША. Раз померла, значит, ее вещи в ту комнату. А мы тут наше положим. Ладно? ЛЕНА. Ладно. МАША. Ща, вещи разберем, и мы с тобой, мама Лена, пол мыть будем. А то че у вас за бардак-то? Как вы вообще документы на нас умудрились собрать? ЛЕНА (пожимает плечами). Не знаю. Люди помогли. Маша и Лена моют пол. Даша сидит на диване, поджав ноги, разглядывает комнату. МАША. А нам тут вроде нравится. Жить вроде можно. Заживем с тобой, мам Лена, да? Все купим и заживем. ЛЕНА. Конечно. Все купим, и конечно… МАША. Ты только не привыкай к нам сильно, ладно? Мы школу закончим, а потом все равно от тебя уедем. Мы с Дашей в цирковое в Москву поступать будем. Мы так уже с ней решили. ЛЕНА. Хорошо, не буду… Лена моет пол. Но вдруг бросает тряпку и плачет. МАША (подходит к Лене). Ну ты че? Ты че? Мама Лена, ты дура что ли? Ты нас уже полюбить что ли успела? Лена плачет сильнее. К Лене подходит Чита, заглядывает хозяйке в глаза, скулит. Дом Лениного отца. В комнате теперь стоит новый письменный стол. На столе в рамочке стоит фотография Вани. За столом сидит Маша, рядом с ней на табуретке пристроилась Даша. Маша пишет письмо, Даша с интересом заглядывает в него. МАША (кричит на кухню). Мам Лена, ему как писать — «брат Ваня» или просто «Ваня»? ЛЕНА (из кухни). Как хотите… Как больше нравится. МАША. Напишем — «Ваня», если в его письме он нам пишет — «сестры», тогда и мы напишем «брат». Да? Даша кивает. На диване лежит полусобранная посылка — красные пачки сигарет, кульки с конфетами, новая пижама. Двор у дома. Во дворе Даша и Маша лепят снеговика. Чита носится рядом. К дому подходит девочка лет десяти-одиннадцати. За ней идет женщина — мать того самого мальчика, которого убил Ленин сын. Девочка и Женщина заходят во двор. МАША. Катя пришла! Подбегает к девочке. МАША. Ты че такая борзая, тебе телефон купили, а на звонки не отвечаешь? Тянет девочку за руку. ДЕВОЧКА. Да блин, я не слышала, на беззвучке был… МАША. На беззвучке у нее! ЖЕНЩИНА. Вот, привела вам свою… А Лена где? Маша забегает в дом, кричит. МАША. Мам Лена, там пришли! Из дома выходит Лена в наспех накинутой на плечи куртке. Видит женщину. Испуганно смотрит на нее. ЖЕНЩИНА. Вот. Свою тебе привела. Тоже ведь я взяла… Они вот подруги оказались. Лена неуверенно кивает. ЛЕНА. Хорошо. ЖЕНЩИНА. Вот ведь как в жизни бывает. Вот ведь какая судьба, значит… Вот ведь жизнь какая… Женщина смотрит, как девочки играют во дворе. Они бросают в Читу снежки, а Чита пытается эти снежки поймать. Всем четверым весело. ЛЕНА. Ну, ладно, пойду я… Ты в дом заходи, если хочешь. Там папа. ЖЕНЩИНА. Да не. Сейчас пойду я тоже… А ты куда? ЛЕНА. В магазин надо… Лена выходит со двора. Идет по улице. Куртка расстегнута. Снег падает ей на волосы и за воротник. Она идет, идет, идет… На улице никого, только дома стоят застывшие, немые. Лена проходит мимо своего бывшего дома — многоэтажки. Идет дальше. Выходит на трассу. Поселок остается у Лены за спиной. Лена слышит лай. Оборачивается. К ней несется Чита. Догнав хозяйку, Чита сменяет бег на шаг, идет рядом с Леной. Чита Лену никогда не оставит и не забудет.

Август-декабрь, 2012