Зеро

Первое сентября в первом классе

Звучит гимн СССР

Красивый пионер под барабанную дробь выносит знамя. Под изображение молодого советского солдата времен второй мировой выходит Учитель.

Учитель. 22 июня 1941 года десятки наших школьников сразу после выпускного бала отправились на фронт… Среди них был комсомолец Вася Щекин, в честь которого и названа наша школа… Вася Щекин — получил высокую награду Героя Советского Союза посмертно, навеки оставшись в наших сердцах. Главный пост нашей школы, возле которого всегда дежурят пионеры…

Речь уходит в фон

Юля Настоящая. Это был наверное лучший день в моей жизни, потому что я была самая нарядная, самая красивая, с огромными белыми бантами и белым букетом… И папа был рядом в своем лучшем костюме, свадебном, и мама нарядная, завитая, держит папу за руку, и они смотрят на меня, и друг на друга, счастливые, и тетя Женя в парадной форме, тоже улыбается, шутит, мы смеемся. И идем по улицам нашего светлого города, полным праздничных счастливых школьников с белыми букетами, к нам подходят папины знакомые, поздравляют его и меня, солдатики отдают тете Жене честь, и даже незнакомые прохожие машут руками, улыбаются и смеются, и впереди огромная красивая школа, которую я немного боюсь, но очень люблю, и только-только начинается осень… Только-только начинается осень… только-только начинается осень…

Папа. Ну а что я… Страдаю, можно подумать… Все же так страдают… крутятся вертятся… домой приходят и спать… а это там… любовь, счастье.. ну у других, кому повезло побольше… А наше счастье — это несчастье… Наше счастье — это закрыться в туалете перед сном, смотреть в зеркало: глаза красные уставшие, слезы текут… устал устал… голова болит, висок бах-бах… жена орет… дочка орет… завтра вставать рано, дочку в школу вести… потом на рынок груз перетащить… потом на работу… хорошо попозже можно, к десяти… И некуда бежать… вот наше счастье… Открыть ящичек, а там наверху вот он — мой друг, маленький дружок, который не предаст, не бросит, котором от меня ничего не нужно, который не берет и не просит, а только дает, и вообще ничего не говорит… Фанфурик… раз и из крана запить… спирт все сжигает… вкус резины… и зубы чищу… А уже там началось: что так долго? ты дома вообще ничего не делаешь! Только в ванной отдыхаешь! пап! почитай мне книжку! ты обещал! И полку прикрути! Сейчас… сейчас… все уже хорошо…. вот оно счастье…

Юля. Мамы опять не было, папа пришел пораньше… Он сделал ужин, разобрал вещи, потом мы поели и смотрели телевизор. Папа заснул прямо в самом начале фильма и я очень смеялась… Потом я его разбудила и стала показывать алтас пород собак, и мы выбирали какой породы будет Тим. Мне хочется чтобы был большой, черный терьер например, а папа говорит, что большой собаке нужно много еды, а где мы ее возьмем? В клубе собаководства дают еду, если собака породистая, а Тим, конечно будет породистым, мы будем ездить на выставки, получать призы, а еще если он будет… ну… ну спариваться с другими собаками породистыми, мы тоже за это будем получать деньги. Папа сказал что породистые собаки очень дорого стоят, но ведь все деньги вернутся! А папа говорит: чтобы они вернулись, сперва надо их получить! Потом мы стали считать, сколько можно заработать, и папа опять заснул. Я еще посмотрела телевизор и считала, сколько нам нужно денег, чтобы купить Тима…

На авансцене папа везет Юлю настоящую на санках. Наконец он останавливается.

Папа. Юля. Мне Виктор Григорьевич звонил вчера.

Юля. И чего.

Папа. А ты сама как? Ну если так подумать?

Юля. Ругался что ли?

Папа. Юлька. Не ругался, чего ему ругаться. Беспокоился.

Юля. Пусть за себя побеспокоится. Ему Артур вчера на пиджаке член нарисовал. А он не заметил. Вот пусть…

Папа. Юль. Ну что с тобой?

Юля. Пап, а ты не видишь? Со мной? А с тобой что? маму уволили, у тебя зарплату держат уже полгода! А со мной что? так, ничего! Юбка эта — помнишь откуда? От тети Жени?

Папа. Мама сама виновата, что в фирму пошла работать. Я ее предупреждал!

Юля. Ну вот сиди в своей школе без копейки!

Папа вдруг становится отстраненным, он устал от скандалов, бросает веревку от санок и уходит.

Папа. Кто бы что не говорил… А все измеряется в деньгах. Да, только в деньгах, а не в количестве добрых дел, заботы, или умных мыслей… Собственно, даже забота и любовь измеряется деньгами. Вот зачем я им нужен. Им всем. Чтобы работать и нести в дом деньги… Иначе я не мужчина. не отец. не муж. А что они дают взамен? Ничего. Они только берут, больше больше… моей крови, моей боли, моих слез, моих денег… Как они помогают? Как заботятся? Говорят: не пей. И то не из-за моего здоровья, а из-за денег, чертовых денег, на которые я покупаю его…

(показывает пузырек спирта)

А он обо мне заботится… И он…

(показывает на небо)

Но это я так… Надо идти… защищать… спасать… делать… зарабатывать…

Учитель. Товарищи, сегодня у нас открытое заседание, где присутствуют не только пионеры, но и представители комсомольской организации школы, представители райкома комсомола и, и конечно родители. Да, сядь Артур. Юля, смотри на меня а не в окно. Юля, что ты странненькая какая-то. Юля! Ребята, давайте все вместе посмотрим на Юлю, чтобы ей стало стыдно. Вот так. Сегодняшнее собрание посвящено нашему товарищу, Юлии Жернаковой. Так, достаем двойные листочки, разделяем на две половинки… И на правой стороне пишем достоинства Юли.. на левой- ее недостатки…

Артур. А можно не чертить? Она же вся левая…

Учитель. Тихо Артур. так, Валерий Петрович Жернаков, папа Юли…

Папа. Э-ээ… Товарищи…

Артур. Гусь свинье не товарищ! Га-га-га!

Папа. Я прошу прощения за Юлю от лица ее самой… и от лица меня и ее мамы… Мы с детства воспитывали Юлю бережливым и трудолюбивым ребенком… Она знает цену труду и деньгам…

Учитель. Возможно. Только про чужой труд и чужие деньги вы ее не учили!

Папа. Да как раз учили… Она даже мне помогала дворником, улицы мела…

Учитель. А почему она в раздевалке у детей деньги воровала? Чужие деньги?

Папа. Но… Она сказала, что Артур тоже воровал деньги, просто его не поймали… И эту… ну гадость, он у вас на пиджаке нарисовал…

Учитель. Ах, так это Артур был? Ну это уже третье предупреждение, Дейнов! Но с тобой мы отдельно поговоорим, а сейчас про Юлю. Юля, ты понимаешь что ты скатываешься на двойки! А теперь ты еще и стала воровкой! У тебя уважаемые родители, а ты! Тебе хоть стыдно? Ты не ценишь школьное имущество! Ты уронила шкаф с материалами, которые другие школьники изготавливали двадцать лет!

Папа. Нечаянно!

Учитель. Нарочно! Вот, посмотрите на нее! Молчит!

Папа. Ей стыдно! Она просто… Просто странненькая немножко! Ей стыдно! И мне тоже очень за нее стыдно! Она исправится!

Учитель. Мы с вами еще отдельно поговорим, Валерий Петрович… Да, и добавлю… Сегодня Союз Советских Социалистических республик… То есть… теперь… теперь мы живем в другой Стране. В Содружестве независимых государств, СНГ, да… СНГ… В другой стране…

На сцену выходит Юля Придуманная

Юля Придуманная. Меня на самом деле нет, я сама себя придумала. Но если я сама себя придумала — значит, я есть. и чем больше будет меня придуманной, тем меньше меня будет той, странненькой… Некрасивой… Я не одна! У меня есть мама, папа, собака Пират, настоящая кавказская, Толик… у меня есть весь мир! Я ненастоящая, но в мой голове я могу подойти к Толику и сказать: Толик, ты красивый сегодня!

Толик. Юлечка, ты тоже.

Юля Придуманная. Мне всегда нравились твои пальцы. Пальцы музыканта. Такие тонкие, с такими розовыми ноготками… Можно я их потрогаю?

Она берет руку Толика, улыбается, закрывает глаза, проводит пальцами у себя по лицу.

Юля Придуманная. Тебе нравится Ритусик?

Толик. Неа.

Юля Придуманная. Ну она же всем нравится?

Толик. Я ей не нужен… И стихи мои не нужны… И она не говорит что у меня красивые пальцы…

Юля Придуманная. А мне нужны. И стихи. И пальцы. И ты.

Ритусик. А ты клевая девчонка, Юль. Ты не сердись на девок, что они на физ-ре над твоим лифчиком ржали. Ну и что, что старый. И трусы. Это фигня все. И сиськи потом вырастут. Тараскина ржала, а у нее через пять лет сиськи будут как уши спаниеля. И лифчик потом купишь. Зато у тебя папа есть, а у меня нет. Какой бы ни был, а твой.

Артур. Ты клевая реально. Хочешь поехали на мотоцикле кататься? Я знаю такую дорогу крутую, если от заставы налево. Там красиво очень, и скорость, и ветер, и звезды…

Учитель. Ребята, давайте скажем спасибо Юленьке, которая защитила нас, наш класс, нашу школу на общегородском конкурсе. Юля, ты прости нас, когда мы над тобой подшучивали… И надо мной, что я тебя странненькой тебя называл… В этом твоя сила, и благодаря этой своей непохожести ты сегодня стала лучшей и всем нам все доказала!

Папа. Дочка. Я очень, очень тебя люблю. Прости что так редко тебе это говорю. То есть вообще никогда. Это не из-за того, что я тебя не люблю, а просто потому что… Я все стараюсь делать только для тебя! Юленька! Я тебя люблю, моя малышка, моя красавица, моя самая лучшая, самая-самая!

Юля Придуманная. Я вас всех люблю! Весь мир! Всех! Всех! Я хочу любить! И чтобы было счастье! Радость! Свет! Я радостная! Я хочу смеяться и танцевать! Я вас всех люблю!

Папа сидит на парте перед Учителем. Юля Настоящая подслушивает.

Учитель. Валера… Валерий Петрович… эээ…

Папа. Виктор Григорьевич, вы уж ради Бога… ну это-самое… поймите сами, время такое…

Учитель. Валера, вы талантливый педагог, вы тратите свое время на других детей, на чужих! И они у вас становятся… звездами! вы их зажигаете! А дочку свою, родную дочку вы забросили! Одна она у вас, сама по себе!

Папа. Да… Виктор Григорьевич, но поймите правильно… Нет у меня сил на нее… я на трех работах плюс на рынке плюс на оптовый мотаюсь, жену-то сократили… Дочке я собаку куплю скоро, вот она и будет не совсем одна…

Учитель. Валера, я все понимаю, но дочка у вас понимаете, ноль. Ноль. Выходит к доске, и ведь вижу по глазам что знает, а она — молчит. Юля, говорю, говори! А она молчит! Двойку поставлю! А она молчит. Глаза злые и молчит! А с одноклассниками? Они же смеются над ней. Наша странненькая. И это не самые еще обидные клички. Валера… Валера, вам надо…

Папа. Ну что Валера? Что Валера? Я это дома слышу, от жены, от Юли, на работе от директора, на заводе от Наиля, у дочки в школе, на рынке от Левы, ото всех, от каждого: Валера, дай, Валера сделай, Валера, надо! Никто не говорит: Валера — на! Валера — отдохни! Валера — бери!

Юля. Не знаю почему, но мне в тот раз вовсе не хотелось сказать: папа, отдохни, папа возьми… наоборот была какая то грусть и злоба. Если бы папа умел крутиться, как у Ритусика, как у Таньки Тараскиной, как у Артура, я бы нормально одевалась, у меня было бы новое платье и сапожки. сумка, а не пакет, и никто бы не назвал меня странненькой…

Учитель. Валера, всем сейчас тяжело. Но я сам скажу как педагогу, что из-за Юли у меня общая успеваемость в классе хромает. А я с ней индивидуально заниматься тоже не могу…

Папа. Виктор Григорьевич. да я это… все понимаю, просто уж войдите тоже в наше положение… (передает учителю под столом пакет)

Учитель. Не-не-не, Валера, не надо…

Папа. Ну я ж все понимаю, как будто он вот тут стоял, стоял сам по себе, спасибо, Виктор Григорьевич…

(уходит).

Учитель вынимает из пакета пачку длинных макарон. Он начинает хохотать, вынимает из вазы букет цветов, выбрасывает их, а вместо них ставит макароны.

Папа. Я предатель. Я не могу больше. Я все. Ну у них же так же было, у предателей… К ним приходил человек, спускался в яму, затыкал нос от вони, светил факелом, смотрел, выбирал самого трусливого… Самого слабого… И говорил: ты же не можешь уже, давай, я помогу… Ты же уже на пределе сил человеческих… тяжел твой крест, отдай! Я его возьму! Только предай, брось их! Дочку! жену! Они же тебя уже бросили! предали! только иди со мной, к счастью, ты же заслужил! и он правда заслужил, правда устал, и он бросал и шел… И Господь плакал, потому что так же предал его любимый ученик, и он говорил ему, что делаешь, делай скорее… Но правда, нет сил, нет… Помоги мне, Господи…

становится на колени, крестится и пьет спирт из фанфурика

Юля Настоящая. Я — уродинка. Тощая уродинка в очках. Толстых как у черепахи. Потому что на дорогие очки у нас нет денег. Да и даже не на дорогие, а на обычные, на хорошие, а не с помойки. И на одежду хорошую, а не тети Женину тоже нет у нас денег. У всех есть, а у нас нет. Просто так получилось. Мама говорит, что если бы она вышла замуж не за папу, а за дядю Игоря, то мы бы сейчас на мерсе ездили. Шестисотом. Потому что дядя Игорь поднялся, а папа… ну папа не опустился, конечно, просто он — обычный учитель литературы. Просто он любит свою работу.

Мама часто кричит, пусть бы лучше бы ее любил и меня, и приносил в дом деньги, а не макароны в мешках. Ну это он подрабатывает на заводе, грузчиком, после школы, а им тоже не деньгами платят, а макаронами. Папа не кричит на маму, но у него становятся такие грустные глаза, и губы он сжимает, что они становятся тонкие-тонкие. Однажды он даже так закусил губу что пошла кровь прямо на его рубашку. И мама стала еще громче кричать: кровь не отстирывается, что ты делаешь, и я тогда ушла во двор. Было уже поздно, пацаны с девчонками сидели в беседке, а я села на пустые качели и качалась. К ним я боялась подходить: там был Артур, и Тараскина, а они меня всегда обижают: и во дворе, и в школе. Но они ржали, прикалывались, курили и не заметили меня. Хорошо.

На школьном смотре Толик будет читать свои стихи. Он красивый и не такой как все… Иногда я мечтаю, что тоже смогу выступать на смотре… Танцевать… петь… играть на пианино… Чтобы на меня обратили внимание… Хоть кто-то… Хоть кто-нибудь… Иногда я мечтаю, что Толя — мой… Только мой и больше ничей… И мне кажется что это правда… Или… или хоть кто нибудь…

Я никому не нужная. Даже самой себе. Я ноль. Тощий дурацкий безобразный ноль.

Юля читает стихотворение с листочка, а Папа сидит на полу по турецки и слушает.

Юля.

Школа светлая, большая,
Ярким солнцем залитая.
И растут все дети там
Не по дням, а по часам…
Если мы хотим учиться,
И пятерки получать…

Папа. Значит надо нам трудиться… И… на вопросы отвечать? Точно. Сейчас допишу.

Юля. Пап. Зачем это?

Папа. А? У нас день школы, мы наш класс представляем. Из гороно придут. Надо постараться и придумать что то новое. А то другие учителя же как? берут все то же самое. что десять лет подряд делают. Все то же самое, и сами устали и дети устали. А я вот думаю, что если самому попробовать придумать?

Юля. (говорит на фоне его тирады, перекрикивая его)

Папа! Хватит! Ты уже потерял семью! Ты потерял маму! ты потерял меня! Ты потерял себя! А для тебя важнее какие то дурацкие стишки! А у меня завтра первая настоящая дискотека! Завтра я может быть поцелую Толика! папа! Ты меня не понимаешь! ты — чужой! папа! Услышь меня! папа! Я одна! Совсем одна!

Толик выступает со сцены.

Толик.

Осталась совсем одна
Во многих мирах и веках
Плачет она у окна
Бритву сжимая в руках
Счастье утратило роль
Судьбы смертоносной вина
Осталась тоскливая боль
Осталась совсем одна
Сердце давно на замке
Жалкая дырка — луна
Бритва трясется в руке
Осталась совсем одна
В упрек всем мирам и векам
Плачет тихонько она
Струится кровь по рукам
Осталась совсем одна

Он кланяется, отходит в сторону. К нему подходит Юля.

Юля. Толь… Толь, извини, пожалуйста…

Толя равнодушно смотрит на Юлю.

Юля. Толь, такие классные стихи… Как у тебя получается такое писать… Я когда слышу, такое ощущение, что на мое сердце пошел дождь, только не из воды, а из огненных звезд, и они меня прожигают, и становится так больно и хорошо… Прости пожалуйста… Как ты такое сочиняешь?

ТОЛЯ. Жернакова, ты странненькая какая-то…

Юля. Извини…

Юля отходит и смотрит на Толю, Толя остается один.

Толя. Вы все не понимаете… Никто… Я один… И никому не нужен… Мне никто еще не клал руки на плечи… Никто не целовал по настоящему, так чтобы плакать от счастья…

Я знаю, ты же есть… Ты где то совсем рядом и я иногда слышу твое дыхание… Как тебя зовут? Света? Маша? Ульяна? Ирина? Ты же есть, тебя не может не быть, и тебе нужен я — такой яркий, такой талантливый, со стихами, танцами… Или нет? Или я навсегда останусь один, а ты, как и все они выберешь Артура? А как же я? Маша? Оля? Ну пожалуйста… услышь меня… Вот же он я — раскрытый перед тобой, раздвинул ребра как сучка ляжки — вот он я твой, до последнего волоска, до последней строчки… Катя? Олеся? Может Олеся… Я люблю тебя… приди ко мне… я не могу больше быть один… Спаси меня, и я тебе все отдам… не убивай меня тем, что тебя нет…

Учитель стоит перед Постом номер 1.

Учитель. Ребята! Тихо, ребята! Послушайте меня!

Артур. Эй, ди-джей! Давай подвигай попой! Секс-секс! Как это мило! Секс-секс! Без перерыва! Мы познакомились с ней, она была хорошо, и при взгляде на нее поднималась душа.

..

Выходит вперед и начинает танцевать диско. Учитель делает вид, что не видит его.

Учитель. Ребята, 22 июня 1941 года десятки наших школьников сразу после выпускного бала отправились на фронт… Среди них был Вася Щекин, в честь которого и названа наша школа… Была названа наша школа. Вася Щекин — первый Герой… Но теперь наша школа становится гимназией… И пост номер Один, возле которого пионеры дежурили с 42-го года переезжает в Школьный Музей… Давайте ребята, перенесем…

Артур выходит на передний план.

Артур. Секс, секс! Как это мило!

Артур делает резкий удар ногой — маваши гери — и разрывает портрет Васи Щекина.

Дискотека. Светомузыка. Играет песня "Секс-секс«гр. Мальчишник, продолжая песню Артура.

Парни и девушки танцуют, Юля Настоящая танцует в уголке. На ней длинное платье.

Артур. Короче, тематика такая… Мы с пацанами играли в свару: там Милован, Зык, второй Зык, и подтянули Рамону, ну этого лоха жирного, со Спорттовар… Типа играем на интерес пара на пару — и Милован с пантом дело за Рамону. Короче он его карты светит, и мы прикинь его натянули на три штукаря… Тот типа я думал: мы прикалываемся, а какой прикол? Давай или пису соси или лаве давай, а то счетчик пойдет… Тут Джан откинулся, ему лаве нужны, он типа сам с тебя спросит… Рамона, короче, у родаков кольца там, рыжье, скоммуниздил и нам принес типа только долг снимите… Но пису ему сосать все равно пришлось ха-ха-ха у Джана…

Ха смотри Жернакова пляшет как коряга… Тырим пырим танцы… Балерина типа… У меня сиськи и то больше хахаха… Пригласи ее на медляк… Ха-ха-ха… Поприкалываться чисто… Она наверно кончит сразу…

Юля Придуманная выходит на передний план и танцует ярко и дерзко.

Юля Придуманная. Я не хочу быть самой лучшей… Я просто не хочу быть самой худшей… Я хочу чтобы на меня смотрели, чтобы меня увидели… Я не ноль, пусть я хотя бы единица, но я не пустое место! Я яркая, я не такая как все, ну и что? Смотрите на меня! Какая я! Как я могу! Я звезда! Я огонь! вы — серые, вы как все! А я вас еще смогу осветить! Я не рыжая! Я золотая! У меня много любви, много ласки, много заботы! Я ее дам каждому, кто у меня попросить! Мне не жалко! У меня много! Хватит каждому! Я ничего не боюсь! Я могу все!

Начинается медленный танец. Юля Настоящая одна. С ней никто не танцует.

Юля Настоящая. Это мамино платье. Лучшее. Оно очень дорогое, и она его почти никогда не надевает. В нем она познакомилась с папой, когда у них все было еще хорошо. Так что оно почти волшебное. Она конечно, была против дискотеки, но папа на нее крикнул и мама почему-то согласилась. Она дала мне это платье, сказала: пусть хоть у тебя все будет хорошо. И почему-то заплакала. Зачем плакать, если желаешь счастья? Смотрите, оно правда очень красивое, особенное в темноте. И я в нем красивая, правда же? мама сделал мне лучшую прическу, и у меня правда красивые волосы! И я в нем очень смелая, и могу делать самые храбрые поступки!

Она подходит к Артуру.

Юля Настоящая. Это же белый танец? Девушки приглашают парней. Артур, потанцуй со мной…

Артур танцует с ней. Он начинает щупать ее зад.

Юля Настоящая

Артур… не надо… Пожалуйста… Давай просто потанцуем… Я если хочешь… Лучше потом…

Артур вдруг расстегивает ей платье, резко срывает его, и Юля остается в старомодном бюстгальтере, трусах и старых заштопанных колготках. Музыка медленного танца превращается в сатанинский вальс.

Артур. Белый танец!

Он раскручивает Юлю и отпустив, швыряет в сторону. Юля закрывается остатками платья и съежившись сидит в темном закутке.

Звучит та же музыка. Папа на дискотеке в своей школе.

Папа. Антон, слушай, сделай музыку потише! Ну громко же, не слышно ничего!

Музыка становится тише

Папа. Вот, так хоть нормально. Смотри, что Блинкова и Макартычев творят. Ирина! ну ка хватит! Ирина! Танцуйте нормально! Вот. Да.

Голос диджея. А теперь наш сюрприз, маленький подарок от одиннадцатого А класса для нашего бывшего классного руководителя — Валерия Петровича Жернакова. Сейчас осень… Но, скоро обязательно настанет весна и все будет хорошо. А за ней придет лето! Июль! Юрая Хип — Июльское утро — Джулай морнинг!

Играет композиция Юрая Хип — Июльское утро — Джулай морнинг

папа упирается лбом в стену. И в это время

К Юле подсаживается Толик.

Толик. Жернакова? а чего ты тут? Сидишь. Одна. Все танцуют.

Юля. Ничего. Хочу и сижу.

Толя. А.

Юля. А ты чего? Все ж танцуют.

Толик. Да я не люблю танцевать. Не умею. Не нравится. И музыку я такую не слушаю. Я рок люблю, а тут фигня какая то.

Юля. Я тоже рок люблю.

Толик. Да ладно? Какой? Хардкор? Трэш-метал? Слеер? Каркасс? Напалм дес?

Юля. Нет. Я… ну это… Папа включает иногда пластинки. Ну там Битлс, Ролинг Стоунс…

Толик. О… Олдскул! Ну я это тоже ценю… Это ж корни… там еще Блэк Сабат, Дип Перпл… Ага?

Юля. Юрая Хип… Это любимая папина…

Толик. Ну у тебя батёк прокачанный! А мои вот родаки только это… Кобзон да Лещенко… А тебе повезло…

Юля. Ну да…

Толик. Чего ну да то?

Юля. У тебя папа зарабатывает хорошо зато. Ты в Чехию летал. Мальвин у тебя три целых.

Толик. Жернакова, дура ты вобще! Вон, у Ритусика мама директор хлебокомбината. Ворует, откачивает, денег до фига да? На девятке ездит. У Ритусика Мальвин вобще пять: юбка, комбинезон и джинсы, трессов трое: лиловые, леопардовые и черные, капор, сапоги, и че?

Юля. Ничо.

Толик. А папы нет. Вот ты ей предложи променять все это говно на папу: так она все отдаст! Чего ты счастья не ценишь своего!

Юля. Я ценю. Я это… Все хорошо, я просто… Просто… Я ценю…

Толик. И танцуешь ты круто. Лучше Ритусика.

Юля. Правда?

Толик. Ну да. Ты ж занимаешься? в «Заре»? У Яничкина?

Юля. Ага. На эстрадном.

Толик. Ну я тебя там видел. Я на актерском.

Юля. Ты актер, Толь. Поэт. Стихи у тебя классные.

Толя. Только… не нужны никому. Ни стихи. Ни… я…

Юля хочет что то сказать но не говорит.

Толя. И вот сейчас медляк, да? Я ходил по залу, типа давай потанцуем… Никто ведь не танцевал…

Юля. А Ритусик?

Толя. Она с Артуром…

Юля. Толь…

Берет его за руку.

Юля. У тебя пальцы красивые…

Она поднимает его руку прижимает к лицу.

ЗАТЕМНЕНИЕ

Крик Юли.

Юля. Папа! папочка! Мне больно! Папа! Мне больно! Больно! Аааааа! не могу, не могу! Папочка, больно! папочка!

Выбегает полуодетый папа.

Папа. Юля, Юля, что ты? ну что ты? Мне ж на рынок к пяти завтра! А время три, Юля! Юля, что ты?

Юля еле-еле выходит и держится за живот.

Юля. Папочка, папа, мне больно!

Папа. Да что больно? С вечера ж ничего не болело! Где болит? рука, нога? Упала?

Юля. Живот, папа! Ааа! Живот, не могу!

Папа. Съела что ли? Что ты ела? Тошнит?

Юля. Пап… Я беременна… у меня наверное внематочное развитие… Кровь течет… папочка, не бросай меня… Я умру… пап, не бросай меня… Я ж не нужна никому… Я умру сейчас…

Папа везет Юлю на санках. Шум ветра и метели.

Юля. Пап, это тогда, после дискотеки, с Толиком… В туалете учительском… там закрыть забыли… У нас не было ничего… почти… так… целовались просто… Он пьяный был… Просто мне кажется… его ну… его это… в меня как то …ну я забеременела… пап… Я умру? пап, прости меня, пап… Пап, ну что ты молчишь? Ну пап…

Папа. Все, дочка, все, помолчи, мне просто говорить тяжело… Все хорошо будет…

Юля. Пап, у меня голова кружится, больно очень, пап, почему скорая не приехала?

Папа. Потому что праздники, и у них одна машина, и бензина нет, Юля, помолчи!

Юля. Пап, а помнишь. я в детстве болела, и ты меня тоже на в больницу нес, ну на руках, и я плакала, а ты сказал, что чтобы не плакать и чтобы больно не было, надо петь… пап, я можно спою? Может мне не так больно будет… Юраю Хип твоего любимого? Джулай морнинг… Или Ролингов? Или Смоук он зе уотер?

Поет, кашляет.

На сцену выходит Дед Мороз.

Дед Мороз. Доброе утро, ребята! уже ведь утро, утро первого января нового года! А вы не спите, Новый год встречаете! И правильно! пусть ленивые ребята спят! А мы с вами! Новый год встречаем! И желания выполняем, и подарки дарим!

Юля. Дед Мороз… Я спою тебе песню Юрая Хип… А ты сделай… чтобы я не умерла…

начинает петь и падает с санок. Дед Мороз снимает бороду.

Дед Мороз. Да что ж это, внучка… так, вы это? куда ее?

Папа. В шестую…

Дед Мороз. В шестой сейчас пьяные все… так так… Надо на Циолковского везти… там Сашка дежурный, и он оперирует здорово… Сотовый есть?

Папа. Откуда? Я учитель простой.

Дед Мороз. А, ладно!

Он вынимает сотовый телефон, бережно нажимает клавиши.

Дед Мороз. Как зовут?

Папа. Валера… Жернаков. А ее Юля…

Дед Мороз. В тридцатой школе что ли? Учитель? Племяшка моя у тебя. Говорит, нормальный ты. (в телефон, говорит очень быстро) Сашуля, это Гриша, к тебе пациента везу, сложного, прими, отбой.

ЗАТЕМНЕНИЕ

Папа и Врач в белом халате сидят на стульях.

Врач. Первичная альгодисменорея. Ну болезненные месячные из-за особенностей положения матки.. Бывает у нерожавших.. Какая беременность еще. Плева не нарушена. Она девочка у вас. К гинекологу походит, курс пропьет. все пройдет. Обезболивающие дали, заснула. Скоро опять танцевать будет. Она говорила, что танцует…

Папа. Да какой там танцует… Способностей у нее нет… Так, ходит к Яничкину заниматься… К Борьке… Ну я с ним говорил потом, он смеется: абсолютно никаких способностей. Если там постановки будут ставить, так, на заднем фоне в качестве мебели будет стоять… ну и то хорошо. Все лучше, чем на улице…

Врач. Да… На улице сейчас ужас что… Я вот радуюсь, что моя дочка маленькая пока, а то не дай Бог пошла бы в путаны…

Папа. Вы извините, что на праздник вам подкинули… Спасибо…

Врач. Да это работа наша… Все в порядке.

Папа. Работа… Это верно, работа. И в снег и в ветер, и в жару и в слякоть… Без секунды отдыха. Работаем, пока нас этак вот на саночках не повезут. А зачем? Где она — благодарность? Хотя бы секунду передохнуть, просто передохнуть…

Врач. Извините, устал, не могу говорить…

Папа дает Врачу пакет и уходит. Врач вынимает из пакета пачку макарон. Он гладит их, прижимает ко лбу, целует.

Врач. Макароны… первый сорт… Много… еда…

Он звонит по телефону

Врач. Валечка… Валечка… Ставь кипяток… Все хорошо, Валечка… Сегодня праздник у нас… Новый год, Валь! макароны! тушенка! шампусик! да! Да, Валя! Новый год! С новым годом! С новым счастьем!

Папа и Юля. День рождения Юли.

Папа. Юль.

Юля. Да, пап.

Папа. Юль… Юль… Знаешь, что раз придумывал, как все расскажу, и опять ничего не получается… Юль. ты моя дочь, и всегда ей будешь. Да. И это, вот не думай, ни о чем больше.

Юля. Пап?

Папа. Юля… Ну в общем, я… Эээ… я останусь твоим папой, просто буду жить не с мамой. И не с тобой. Я буду приходить к вам, но жить просто, ночевать, ну буду не с вами. Деньги я буду давать, тебе и маме… И собаку, собаку конечно подарю… Пирата… Ты же хотела… И ты не одна… Я с тобой… Собака… Пойми меня, ты должна понять… Просто я так тоже больше не могу…

Юля. Я знала, что это случится. Знала что папа уйдет. Просто я не думала, что так. Просто скажет и уйдет… И не скажет мне: я тебя заберу. Я понимаю. почему он решил так сделать… Это мы с мамой виноваты… ну я точно… просто у меня не было ничего… А теперь не будет вообще ничего… Совсем… Да, он будет приходить по выходным и я буду готовить ему самую лучшую яичницу, и включать Юраю Хип когда он есть, и прогонять маму, чтобы она не ругалась, и просто смотреть как он ест… а когда он уйдет, заходить в его комнату… в его бывшую комнату, мне теперь будет можно туда заходить, и открывать ящики… и смотреть… его конспекты… боксерские перчатки… письма мамы которые она писала когда он в армии служил… дембельский альбом… фотки старые… письма от учениц… это мой папа… это все мое… это мой бывший папа… это все не мое…

Юля и Ритусик сидят на стуле

Юля. А Тиму… Ну собаку, Тиму… Это Тима оказалась, не мальчик, а девочка… Я ее переименовала в Тимку… мама отдала… Она сказала в собачий приют, а потом пьяная опять была… Ну сильно то есть… Сильнее чем обычно, когда папа просто деньги дает… А в приюте же деньги не платят… Я… ну я не думаю… просто думаю…

Ритусик. У тебя папа хороший. То есть у меня. У меня папа хороший. Ты приходи к нам в гости почаще… На дачу заходи с мамкой… папа твой… то есть мой… дачу нашу любит… У нас дача большая от дедушки осталась… Баня там, он баню любит очень… Он там наладил все, сейчас париться можно. Он добрый очень… Работящий. Музыку правда дурацкую слушает… Это там…

Поет, передразнивая.

Юля. Это Роллинги.

Ритусик. А, ну не важно. Он маму мою любит очень. И меня. У меня же папа в Афгане погиб, летчик. У меня папы не было никогда. Ну его душманы убили. А сейчас он пришел. Я этого всю жизнь ждала. Папа… Мой… Только мой. И я его никому. Никому не отдам.

Занятия в школе эстрадных танцев. Танцуют пары, Учитель в образе Учителя Танцев ведет счет.

Учитель. И раз, два, три четыре… Раз, два, три, четыре…

Юля Придуманная. Меня придуманной становится все больше и больше, потому что настоящий мир очень плохой. И ничего у меня там не получается. Все, что я пробую начать — у меня не выходит. И тогда мне все больше и больше нравится мечтать и представлять себя… даже не знаю кем, это и неважно… Тем, кто хоть кому-то нужен. Тем кого слышат. И я на все ради этого готова… Готова слушать сама… Готова принимать всю вашу боль, чтобы быть нужной…

Юля Придуманная отходит на задний план. Юля Настоящая танцует с каждым, меняя пары. Сперва с папой.

Папа. Юлька. Юль, мне плохо очень. Плохо правда. Да, я с тобой вижусь суббота и воскресенье, а надо же с Ритусиком, с мамой, с Ирой, ну с новой мамой. Черт, ну не мамой, а с тетей Ирой. Юлька, а я один, Юль. Я думал лучше будет. А стало тяжелей ровно в два раза. Юль, ну с другой стороны — какая разница? Я же так же приходил с рынка, а ты спала. А сейчас мне к работе ближе.

Юля. Пап. Ты нас предал, пап. Я одна совсем, пап. Но я не обижаюсь.

Папа. И я один, Юль.

Юля. Тебе ужасно тяжело, папа. Но ты то не один. Я с тобой, пап. Хотя ты меня предал.

Она подходит к Артуру.

Артур. Жернакова… плохо у меня все… Жернакова…

Юля. Расскажи, расскажи… Все хорошо будет…

Артур. Не будет уже ничего… Ни хорошего ни плохого… Колюсь я… Сел плотно… Ханка, винт… Сел плотно, не слезу… Мотоцикл продал барыгам… Лаве нужно… Я то еще ничего, а Милован пах распечатал… Пах открыл — гроб открыл…

Юля. Бедный, бедный… Ну клиники же есть… Можно же вылечиться… И деньги найти можно… Все хорошо будет… У меня папа на рынке подрабатывает, ему может быть помощник понадобится…

Юля танцует с Толиком.

Толик. Жернакова, слушай, можешь мне помочь? Можешь со мной потанцевать… ну чтобы Ритусик поревновала?

Юля. Конечно, Толик.

Толик. Спасибо, Жернакова… Ритусик — злая… Я ж ей все сердце открыл, я все для нее сделаю, стихи самые лучшие ей написал, и еще напишу… А она то подпустит… Подпустит немного, чтобы я поверил, а потом опять оттолкнет! Ну зачем так? ну я же живой человек! Ну я же мучаюсь из-за этого! Вот вчера опять вены резал — смотри!

Юля. Бедный, бедный… Я поговорю с ней, Толик… Скажу. что не надо так… Все хорошо будет… не грусти…

Юля танцует с Ритусиком

Ритусик. Жернакова, все уроды! Все! Всех ненавижу! Всем одно надо от меня! Вот надо же не повезло, что я красивая, теперь каждый только и хочет мне между ног залезть! вот лучше быть как ты, странненькой, и тогда проблем вообще не будет! Никто на тебя не пялится, на улицах в машину не затаскивают!

Юля. Бедная, бедная… Ритусик, ну не все же уроды… И хорошие есть, просто ты их не видела пока… Все еще будет — все впереди Ритусик, не плачь…

Юля танцует с Учителем.

Юля. Борис Иванович, ну что вы расстроились? Из-за того что концерт отменили?

Учитель. Жернакова… Это не концерт отменили. Это нас отменили. Закрывают нашу студию.

Юля. А как же? Как же?

Учитель. А так… не в ногу со временем… не приносит дохода… Не знаю я что делать… Я ж сам ничего больше… Это ж все мое… Нет ничего больше… Ничего не осталось… Везде вокруг сплошное ничего. Ноль.

Юля. Борис Иванович… Миленький Борис Иванович… Ну… Ну давайте я помогу… Давайте я стану единицей… И не будет ноля…

Учитель. Жернакова… Как же ты мне поможешь? Ты же сама ноль…

Юля. Я смогу… Я правда смогу!

Учитель. Заказчик просил девчонок к себе в модельное агентство… я отказал ему… Не могу я … не имею права…

Юля. Я пойду! Давайте я пойду!

Учитель. Да какая из тебя модель… Им же знаешь какие модели нужны? Во! Во!

Папа сидет по турецки и пишет стихи на листочке.

Папа. Дочка, дочка, ты моя кровь
Я тебя создал, всю до последней капли
Всю тебя
а ты меня
Ты мой маленький учитель
Я катал тебя на санках с горы
Я учил тебя драться, если тебя обижают
Хотя сам никогда не умел
Я мечтал, что расскажу тебе как жить
Но уже никогда не расскажу
Нечего
Не умею
Дочка, я ушел туда где мне говорили
Что меня любят
Но ведь я люблю
Только тебя
И жил только ради тебя
Всегда
А теперь меня у тебя нет

Подходит Ритусик

Она несет чай, печенья, варенье. Ставит Папе на колени.

Ритусик. Пап, я коньяк принесла пока мама не видит. Пап, папочка, я очень тебя люблю.

Обнимает его и целует. Папа начинает рыдать. Он пьет коньяк из бутылки залпом.

Ритусик. Папа, папочка. Ты самый лучший, папочка. Мой. Мой папа.

На сцену выходит Юля Придуманная. Она в сумасшедшем модельном костюме, в странном но красивом сценическом образе, идет по подиуму болезненной, но уверенной походкой.

Юля Придуманная. Это было время моего триумфа… Время когда я придуманная вдруг стала настоящей, вдруг стала не нолем, но первой… Мистер Радевич долго со мной разговаривал, долго смотрел и вдруг сказал, что именно я могу стать лицом французского бренда… Он сказал что моя странность — это то, что он искал возможно всю свою жизнь… Я помню, когда со стилистом сидела в гримерке, и я начала плакать, и слезы текли по гриму, оставляя дорожки, и мистер Радевич кричал на стилиста: вот оно! Вот оно! Слезы! никто и никогда так не делал! Русские слезы! Чистота! невинность! Странность! Я помню свою первую фотосессию, и помню как уже тогда, когда мы смотрели мои первые снимки… и фотограф, Жак Кристоф, сказал что теперь ему не стыдно умирать… А я даже тогда не думала, что я всем докажу, каждому доказала, уже доказала… Я просто думала, что я — это не я, а я придуманная, которой вдруг разрешили хоть ненадолго стать настоящей… И когда я принесла в школу журнал, где на обложке была я… Придуманная, в золотом гриме с дорожками от слез… Но под ним была я настоящая… Пусть ненадолго… Но все этого стоило…

На сцену выходит Учитель в образе Креативного директора Радевича. На зеркальце он делает кредитной карточкой дорожку кокаина, втирает его в десну.

Учитель. Джулия… Ты яркий интересный модель и так далее… Ты иметь то что не все иметь… Твой индивидуалити… твой имидж стрэйндж модел и так далее… Ты не похожа на других… Это есть окей, но это есть и ошибка. Понимаешь? Понимаешь меня? Но такой имидж не есть долгий, понимаешь меня? Твой гонорар идет на оплату моих расход, понимаешь меня? Твой имидж закрыт, понимаешь?

Юля Настоящая. Да… То есть нет… Юджин то есть как?

Учитель. То есть так, Джулиа. То есть все. Ты есть модель которую я открывал, и мне есть жалко… хотя для меня и великая честь, что именно я тебя закрываю.

Юля. Меня… не будет больше?

Учитель. Будешь, Джулия. Чтобы быть хэппи, не надо быть модель. Модель быть тяжело и не хэппи.

Юля. Ты меня сделал хэппи, Юджин… Все это время я была очень хэппи. Самая хэппи на свете… Ты меня слышал… Меня такую какую какая я есть на самом деле… Я была лучшей… И спасибо тебе… И тебе я отдам все что у меня есть…

Она нюхает с зеркальца кокаин, обнимает Учителя, они целуются.

Папа. Дочка… Доченька… А где я был когда тебе было плохо? Где я был, когда ты плакала? Когда тебе было страшно, больно, и никого не было вокруг, дочка? Только ты одна, а вокруг ночь, зло и пустота? Почему не пришел, не защитил тебя, как тогда, в деревне, когда на тебя бросалась собака, а ты пряталась за меня? Почему не закрыл тебя собой и не взял твою боль и твой ужас? Как смел быть где то не рядом с тобой? где то далеко? отдыхать, спать, пить… услышишь ли ты меня, как я прошу, умоляю тебя о прощении… но я хотел — и не сделал… другие не хотят — а делают… а я говорил, что ты выросла, что теперь должна все делать сама… говорил вместо того чтобы принять своим сердцем тот удар что летел в тебя… Не обнял, не сказал: ты лучшая, моя золотая, мой рыжик, моя доченька, моя любимая доченька…. Простишь ли ты меня… простишь ли ты меня, Господи?

Юля идет пошатываясь в разодранном сценическом образе.

Юля Настоящая. Тогда мне казалось, что быть сломанной и выброшенной — это достойная награда за то чтобы побыть услышанной… побыть чей-то, а не одной… хотя бы чуть-чуть… Ну и пусть куклу сломали и уже никогда не починят… Но зато ее наряжали в красивую одежду… говорили что она интересная… Необычная… Трогали и смотрели… И на какой то миг кукле показалось, что она не кукла, а девочка… Не просто такая как все, а даже чуточку лучше… А потом снова стала куклой… Сломанной… Не нужной… потерянной… одинокой… Испорченной… выпортрошенной…

К Юле подходит Артур. Он упоротый.

Артур. Жернакова… Жернакова… ты же это… это вобщем… звезда теперь как бы… а что, звезда типа совсем зазвездилась… и про нас простых пацанов позабыла типа? А? Сюда иди… Сюда иди… Че там деньги есть чтоль?

вытряхивает из ее сумочки всякий хлам, расшвыривает его по полу

Артур. Так, что это за говно… Где лаве? Ты ж звезда! Где твои деньги? Тебе чем там платили, а?

Юля. У меня ничего нет…

Артур. Опа… Ничего нет… А я сейчас найду… Иди сюда… Проститутка… Сейчас сама дашь… Вы же там, я знаю, привыкли новым русским давать, а от нас, босоты простой, рожи воротите? да?

Он вынимает нож

Артур. Сюда иди, шлюха… А то распишу твой товар на британский флаг — торговать будет нечем!

Он прижимает нож к ее лицу и уволакивает.

Юля Придуманная. Тогда мне казалось, что все это происходит не со мной — и я снова пришла себе на помощь… Представила что просто ничего не было по настоящему, а было все со мной придуманной… Я же придуманная, мне можно… А в жизни — ничего не было кроме вечной, пустой невыносимой пустоты. Ничего. Ноль. Папы нет. Мама почти не приходит домой — пытается наладить личную жизнь. Собаки нет. Никого нет. Есть только пустота, которая зовет, просит, убаюкивает… Я полюбила ночь, потому что ночью можно спать и не о чем не думать, просто встретиться с пустотой один на один… Мне не хотелось ни с кем говорить, да и не с кем было… И не зачем… и не о чем… Только пустота, которая меня все больше и больше засасывала…

Папа выходит на авансцену. Он в банном халате, в лыжной шапке, с пивом, в руке несет пустой черный мешок.

Садится на мешок, пьет пиво…

Папа. А почему я должен страдать-то, а? Страдать, терзаться? Вы, хоть кто то из-за меня терзались? Когда я пальцы отморозил на рынке, что вы сказали? А — теперь уволят. Денег будет меньше. А когда микроинсульт был, что сказали? Ну правильно, пить надо меньше. А когда я чуть живой домой приползал за полночь, что вы говорили? Надо картошки купить, у нас закончилась, и ковер выбить, и дверь починить. Хоть кто то спросил: устал? Голова не болит? Есть хочешь? Не тошнило? Хоть кто то спросил? Вот и я не буду. Все! Я хочу отдохнуть! Я заслужил!

Голос учителя. Добрый день… Сеньорита Жернакова? Наконец то мы вас поймали… Вы так долго трубку не брали… Это Милан, торговый Дом Карло Пачолли, с вами говорит Пачолли младший… Мы предлагаем вам годовой контракт, мы хотим видеть вас лицом нашего торгового дома! Алло! Сеньорита Жернакова! Диабло! Сеньорита Жернакова, вы нас слишите? Вы нам нужны! Отвечайте! Ваш гонорар будет выше европейской звезды! мы примем любой виш-лист и райдер! Порко Мадонна! Сеньорита Жернакова!

Ритусик и Юля везут санки, на которых лежит черный пластиковый мешок.

Юля. У меня в субботу самолет… Мне же аванс дали… Я думала Мальвины себе купить… А мне сказали там все купят. Полный пансион… А потом решила… Поехала на Горбушку… Купила вот пластинки папе… У него уже те запилились… Роллингов новую пластинку… Хотела деку купить, чтобы "си ди"слушать, но потом решила, что папа против будет… Ему же только пластинки нравятся, он говорит — в них тепло настоящей музыки… Вино красное, он любит… Ему полезно для сосудов… Потом портфель купила новый кожаный, он давно о нем мечтал… Только дорогущий… А я вот купила… Теперь он будет на работу ходить, как директор!

Ритусик. А я только на третий день на дачу приехала… мама же в Турции… Мобильного у него не было, я и не волновалась, думала он отдыхает… Он дачу любил очень… И баню… А ему нельзя было в бане так много находиться… Он говорил ничего: это сосуды укрепляет… Вот представляешь в бане натопленной три дня пролежал… Я даже не поняла сначала… Юля… Юлька…

Она обнимает Юлю и плачет. Юля отходит в сторону и гладит пластиковый мешок.

Юля. Он как будто рядом сейчас… Мне сейчас… Тепло… Спасибо, папа… Любимый мой папочка… Самый лучший… самый заботливый… Самый нежный… Ты у меня есть…

Юля Придуманная. И тогда я ушла. Ушла, потому что меня никогда и не было, я же придуманная… И никогда меня больше не будет. И ничего не будет. Будет только маленькая сломанная кукла, которую уже никто никогда не починит… Слишком много всего свалилось на одну маленькую девочку… Нет-нет… Жалеть меня не надо, ненавижу когда меня жалеют… Я сама совсем справлялась и справлюсь… Кончилось детство… Просто все оказалось незачем… Но может потом, все будет хоть немного получше… Я верю в это, все будет хорошо! Не может быть не хорошо, не имеет права… И я готова рискнуть, попробовать… Дать миру себя, лишь бы все было хорошо…

СЦЕНА 23

На сцену выходит папа, но мы не видим его лица.

Папа. Ну, что ты, дочка… Что ты… Вот вся плачешь опять… ну давай все, успокаивайся. А то как рёвушка-коровушка. Все, все. Хватит. Ты же знаешь, я всегда с тобой, и всегда был с тобой… Ну как то вышло так, что мы разлетелись немного… Но я же с тобой. Ты не надо меня везде искать, просто знай, что я с тобой, и я обязательно, обязательно тебе помогу. Вот увидишь.

Юля Настоящая. Вот так все было двадцать лет назад. Мое счастливое радостное детство девяностых и нулевых. Я не шучу насчет счастья, потому что это детство и правда было счастливое… Потом было еще тяжелей и сложней, и одиночества было куда больше… Были долгие бессонные ночи, которые не могли сократить ни виски, ни фенозепам, ни секс с ненужными людьми… Ну а насчет счастья? Было счастье. Целых три раза. Когда родился сын. Его отец давал деньги на аборт, но я отказалась. Когда врачи сказали, что сын не выживет, а он выжил, и врач сказал: вас наверное очень любит, Бога, если дарит вам такое чудо. Не бывает так, раз на миллион — чтобы выживали. А он выжил… И третий раз, когда…

КОНЕЦ