Володинский фестиваль оказался, наверное, первым и единственным фестивалем, в программе которого не было ни одного провала. Фаворитами стали исконная, «документальная» «Фабричная девчонка», поставленная Татьяной Уфимцевой в Черемхово Иркутской области, уже знаменитый спектакль «Уйди-уйди» Н. Коляды из Кудымкара (режиссер Станислав Мещангин) и тонкая самостоятельная работа Екатерины Максимовой по пьесе Володина «Блондинка» (лаборатории ON. ТЕАТР, Санкт-Петербург) с изумительной актрисой Натальей Бурмистровой в главной роли.
Но самой интересной работой был лирический перформанс «Видимая сторона жизни» Бориса Павловича (Кировский молодежный театр «На Спасской») по текстам петербургского поэта Елены Шварц, которая через свою мать, легендарного завлита БДТ, была связана с кругом Александра Володина.
Изнутри
Каждый год мы с директором Виктором Рыжаковым не знаем, состоится ли фестиваль. Но наступает декабрь — и, еще не зная ничего о «мат. обеспечении», стекаются в подвал «Петербургского театрального журнала», становящегося на полтора месяца штабом фестиваля…
Снаружи
Седьмой фестиваль продолжил традицию, заложенную на Втором. Тогда программа тоже носила подзаголовок «Володин и володинское» и состояла не только из спектаклей по пьесам Александра Моисеевича.
Что такое «володинское»? Это определенное настроение, отношение к человеку, это нравственные координаты, ни с чем не перепутанные понятия о добре, зле, справедливости, свободе личности…
Е. Шварц. «Видимая сторона жизни». Театр на Спасской (Киров). Режиссер Борис Павлович
Этот короткий спектакль — час сценического действия — актерское и режиссерское высказывание редкой сконцентрированности и силы. Уже название книги Елены Шварц, ставшее и названием спектакля, побуждает читателя и зрителя разглядывать за видимой стороной жизни ее невидимый ход. Всякий же театральный человек вспомнит тут еще и Питера Брука, писавшего, что театр порой делает невидимое видимым. Борис Павлович и Яна Савицкая занимаются именно этим, в жесте психофизическом являя метафизический жест.
Е. Шварц. «Видимая сторона жизни». Театр на Спасской (Киров). Режиссер Борис Павлович
Маяковский перед гибелью подарил миру образ мозолистых рук поэзии. И в том же стихотворении писал: «Но человек душой губами костяком…», оставляя дальше пустоту, граничащую с бесконечностью. Так вот, кажется, что у лирической героини поэта Елены Шварц, которую в спектакле «Видимая сторона жизни» играет Яна Савицкая, в мозолях душа. Но боль не притупилась — не подумайте! Такую боль убивает только смерть: она не личная, бабья, а сгущенная вселенская. Оттого в спектакле, который Борис Павлович поставил по стихам и дневникам поэта, героиня живет без груза сентиментальности и даже нежности. На сухом пайке нешлифованной муки.
«Река». Театр «Мастерская» (Москва). Пьеса, музыка, песни и постановка — Алексей Паперный, художник Петр Пастернак
У поэзии Паперного, у его песен есть неоспоримое качество: они привязываются и не отвязываются. Сутками жившая под нескончаемое: «Жизнь прекрасна, жизнь прекрасна и с вином и без вина…», просыпавшаяся ночью от того, что «Роза-Розитта продает бурито» и никак не закончит его продавать, несмотря на то, что я сплю, теперь я вдруг ловлю себя на мелодии «Реки», настигающей в самых неожиданных ситуациях, но как правило — когда все хорошо.
В рамках фестиваля прошла конференция режиссеров.
Какими ключами сейчас может быть открыта драматургия А. М. Володина? Какие проблемы возникают при постановке пьес А. М. Володина сегодня? Володин и время: изменились ли люди и их комплексы, взаимоотношения с социумом, мирочувствование? И каким образом театру связывать времена? Феномен «володинского героя» и «володинской героини». Нужен ли сегодня особый способ существования актеров на сцене для драматургии Володина? Эти вопросы были заданы тем те, кто ставил Володина.
Вечером 18 сентября, на Б. Пушкарской, 10, всего в нескольких кварталах от володинского дома, несуществующее театральное объединение «Фильшты-Kozlы» (а хотелось бы, чтобы оно стало существующим, потому что дружественные компании «Мастерской» и «Этюд-театра» — одной театральной крови) играло спектакль «Квартирник» по «Запискам нетрезвого человека».
«Володинскую » эстетику в этот раз удалось обнаружить в самых разных жанровых плоскостях, вплоть до пластического театра («Печальная история одной пары») и детских сказок («Почти взаправду», «Ежик и Медвежонок. Диалоги»). Любопытно и то, что открылось принципиально новое пространство — поэтическое. Дело дошло до отдельного поэтического вечера: свое искусство представила популярная московская поэтесса Вера Полозкова.
Мы сейчас находимся в пространстве володинского фестиваля. Как вам кажется, есть ли сейчас феномен театра Володина, и шире — советской пьесы?
Трудно сказать. Сейчас происходит очень интересный процесс — из культуры постепенно уходит представление о Советском Союзе как об империи зла. Но уходит и ностальгическое отношение к этой эпохе. И это очень хорошее явление, потому что все это — начало критического осмысления. Происходит с одной стороны реабилитация советской культуры, а с другой — высвобождение ее из догматических канонов, связанных с советизмами в культуре. С историей начинают каким-то образом работать. Уходят поколения, которые что-то помнили и относились к советскому феномену так или иначе предвзято, приходят новые люди, для которых советская культура исторична, в достаточной мере удалена. Крайне важно и то, что ультра-советские тексты становятся снова актуальными. Вдруг возникает волна интереса к Гельману. Он не очень активно ставится, но к его драматургии возникает огромный интерес. Потому что эта модель драматургии совершенно неповторима. Производственная пьеса оказывается пьесой об устройстве мира вообще, о космогонии, о философии человеческого устройства.
Нынешние «Пять вечеров» вышли концептуальными. Тема их, «Володин и володинское», продолжает традицию, заложенную на втором фестивале, с той разницей, что программу этого года собирала в основном молодая часть оргкомитета, студенты арт-директора и «мамы» фестиваля Марины Дмитревской. Интересен ли новому поколению Володин? В чем видят «володинское» молодые питерские театралы, и совпадет ли их видение с мнением зрителя? Наконец, каким путем они пойдут в своих поисках? Вопросов было много, и все — жизненно важные для фестиваля. В итоге программа получила колоссальный разброс, как географический (от Москвы до Иркутской области), так и возрастной (от студенческих спектаклей до зрелых работ солидных театров), и подарила несколько неожиданных открытий.
Петербург, середина февраля 2011 года. Машины, отчаянно визжа, с трудом выбираются из снежно-ледяных торосов, а обыватели лечат блокадный шок телевизионной анестезией. Кто-то смотрит сериалы про вконец одичавших ментов, кто-то забывается золотым сном английского чемпионата по футболу.
А некоторые граждане, поддерживая друг друга (любая сторона улицы одинаково опасна), осторожно идут по направлению к Большому театру кукол, где проходит седьмой володинский фестиваль.
