В первом действии перед нами пейзаж, образованный хаотичным набором абсолютно разрозненных предметов. По сюжету — новая квартира Зилова, по ощущению — последствия глобальной катастрофы. Среди следов крушения — обрушившаяся люстра, надгробия, рыжий женский парик и сумки на веревке, нелепый пластмассовый лебедь на шкафу, груда женской обуви, нераспакованные картонные коробки, кое-какая мебель… На переднем плане зияет люк, видимо, в преисподнюю, откуда появляется, например, посыльный с венком и куда норовят провалиться то Зилов, то Саяпин. Так же случайно «вписаны», инсталлированы в это пространство и человеческие фигуры: шушукающиеся в уголке балерины в белых пачках и черных котелках, то ли скорбная, то ли сонная мужская фигура за ширмой.
В центре внимания — две сестры, живущие в мрачной послевоенной коммуналке, бывшие детдомовки, строгие и правильные на вид, но мечтательные и страстные на деле. Режиссер Александр Марин невероятно удачно подбирает декорации — пепельно-серые стены с трещинами, лампочка Ильича под потолком, небогатый интерьер с двумя железными кроватями, клетчатые пледы и тонкая ширма, отгораживающая девочек от назойливых соседей. В этом чопорном и чересчур приличном мире живут сестры — живые, порывистые, эмоциональные натуры, которых душит окружающее общество со всеми его правилами и с дядюшкой-моралистом. Он, этот дядя Митя (Павел Ильин), человек старой закалки, знающий жизнь, или наивно принимающий за бытовую мудрость свою заскорузлость, ретроградство и чрезмерную опеку. Он-то, конечно, как никто другой знает, что нужно сестрам, ведь его вклад в их воспитание — время, кусок души и немного здоровья, как в сберкассу — априори обеспечивает ему звание наставника.
Связь времен для главного героя «Бесконечного апреля» не то что не распалась — накрепко спуталась в узел: воспоминания детства, воспоминания зрелости — все приходят когда им вздумается и замещают реальность. Развязать не удастся, да и нет смысла трудиться: вот-вот разрубит смерть. Об этом факте сообщает без экивоков его обаятельная хабалка-дочь воображаемому собеседнику в зале. Связи времен для нее никогда и не существовало, кажется. С веселой панибратской доверительностью героиня Юлианы Веленской рассказывает агенту, пришедшему оценивать квартиру для продажи, как жили и умерли в этих стенах две ее бабки и мать. «Метраж!», — рокоча, повторяет она в азарте. Покупатели рухлядь выкинут, евроремонт забацают.
А «метраж» в спектакле Зобнина в несколько слоев засыпан памятью…
В постановке Дмитрия Егорова, адресованной молодому поколению, действие перенесено в наши дни. Митя (Владимир Хворонов) то и дело потягивает пиво из двухлитровой пластиковой бутылки, Катя (Маргарита Ходарева), привлекая внимание бывшего мужа, принимает красивые позы на диване, листает глянец. И прочие молодожены, решившие расторгнуть брак, заключенный не то на спор, не то по нелепой ошибке, инертны и подчеркнуто ограниченны. Некоторые — до карикатурности. Кажется, что между многими молодыми людьми не только никогда не было, а попросту и не могло быть настоящих чувств. И в некоторых парах, к сожалению, партнера не слышат не только персонажи, но и актеры…
На Володинском фестивале показали спектакль, который на премьере 24 ноября видела в двух составах Софья Козич. Ей есть с чем сравнить фестивальный показ.
Никакой любви нет в спектакле «С любимыми не расставайтесь». Точнее, ее отрицают всеми средствами, а само слово «люблю» звучит как статус «замужем» или «в активном поиске» — простое обозначение совместной жизни. Дмитрий Егоров не играет в ретро и не пытается заставить актеров мыслить, как в 1970-х: его герои живут сегодня. И эта проверка — устарела пьеса или еще нет? — показывает, что система ценностей стала другой, как, впрочем, и быт, и язык. Приходится полностью менять саму логику текста. Если в пьесе развод — дело серьезное, разрушающее жизнь, то в спектакле разводящиеся воспринимают поход в суд как неприятную формальность, которую надо поскорее выполнить. Одни изображают счастливые семьи с улыбками, как на коробках сока «Любимый», другие в обнимку читают глянцевые журналы, третьи копаются в одном смартфоне. Вопросы судьи вскрывают только степень раздражения от бюрократической волокиты и друг от друга.
Хитро Александр Марин играет жанрами. С первых же минут опрокидывает в зал порцию лучезарности, приглашая зрителей доверчиво вкушать эту душистую шипучку. За приятной сладостью сиропа не сразу различишь: в напиток изрядно подмешано яда. Комедия оказывается черной, и мораль ее обидна и проста: жребий людей различен. Пора б уже повзрослеть и раскрыть на это глаза. Полно глушить газировку.
С 6 по 10 февраля в Петербурге пройдет IX международный театральный фестиваль им. А. М. Володина «Пять вечеров». В течение этих пяти вечеров зрители увидят, как много «володинского» в нашей жизни и искусстве.
По словам основателя фестиваля Марины Дмитревской, все спектакли созданы режиссерами, «настроенными на володинскую волну». В наш город приехали крупные театры и маленькие труппы из провинции; все они похожи трепетным отношением к людям, о которых ставят спектакли, и своей готовностью понять их и принять.
Сегодня в Театре на Литейном стартует очередной фестиваль «5 вечеров», посвященный Александру Володину. Time Out выбрал 3 спектакля по володинской классике, которые не стоит пропускать.
«Петербургский театральный журнал» проводит фестиваль, посвященный памяти выдающегося ленинградского драматурга Александра Володина, уже в девятый раз. Зная, что «ПТЖ» — отнюдь не финансовый магнат, можно только подивиться упорству организаторов фестиваля, неизменно предлагающих интересную и разнообразную программу. В лайнап «Пяти вечеров» попадают спектакли по пьесам Володина, но не только — приглашают и постановки, которые, на взгляд отборщиков, близки володинскому мироощущению.
